Приветствую Вас Гость!
Среда, 24.04.2024, 10:09
Главная | Регистрация | Вход | RSS

Меню сайта

Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Календарь

«  Декабрь 2017  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

Поиск

Вход на сайт

Архив записей

Друзья сайта

  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • База знаний uCoz
    • Главная » 2017 » Декабрь » 11 » 11 декабря
    19:06
    11 декабря
    ЖИТИЕ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА МИТРОПОЛИТА СЕРАФИМА (ЧИЧАГОВА). ЧАСТЬ ВТОРАЯ
    Дни памяти: 11 декабря

    Положение в церковной жизни Тверской епархии обстояло значительно лучше, нежели во всех тех епархиях, в которых святителю Серафиму приходилось служить раньше. Поэтому важный опыт возрождения приходской жизни, который владыка приобрел в течение предшествующих лет епископского служения мог быть реализован в Тверской епархии во всей полноте, тем более, что принятое в 1914 г. Святейшим Синодом положение о новом приходском уставе, во многом соответствовало основным представлениям святителя Серафима о развитии приходской жизни. В связи с этим весьма показательно, что составленное владыкой Серафимом как обращение к епархиальному духовенству, но по глубине своего содержания более напоминавшее сочинение по пастырскому богословию послание "О возрождении приходской жизни" было написано им именно в период пребывания на Тверской кафедре.

    Глубоко убежденный в том, что все церковные преобразования должны начинаться с преображения пастырского облика церковной иерархии, святитель Серафим подчеркивал в своем послании ответственность приходского духовенства в деле возрождения приходских общин. "Насколько возрождение приходов требует улучшения нравственности народной, - писал владыка Серафим, - настолько оно в зависимости от возрождения пастырства. Прежде всего эта реформа состоит в возрождении сознания, духа и деятельности в пастырях, без которых не может проникнуть в жизнь прихожан ничего истинного, духовного, благодатного и нравственного".50

    Не только хорошо знавший как архипастырь, но и непосредственно переживший как приходской батюшка социальную приниженность духовенства владыка Серафим всегда стремился пробудить в приходском духовенстве то чувство общественного достоинства, которое он воспринял с детских лет благодаря своему подлинно аристократическому воспитанию, и без которого, по его мнению, духовенство было обречено находиться на обочине не только общественной, но и приходской жизни. "Обидно слышать, что в пастырях скрывается такое несправедливое чувство, будто бы бедность и приниженность духовенства, презрение к нему общества... заглушает в священнике благородные чувства. Никогда с этим не соглашусь... Общество презирает только недостойных. Надо же, наконец, понять, что общество, народ нуждается в нас, ищет хороших пастырей, скорбит, когда не находит, и вправе же оно требовать, чтобы духовенство было духовно. А если оно не духовно, то, разумеется, никому не нужно... во избежании печальной возможности стать отверженниками мира мы должны проститься с нашей ленью, апатией и равнодушием, начать интересоваться назревшими вопросами времени; должны чутко прислушиваться к ним, освещать яркими лучами Христова учения и в этом освещении удовлетворять естественной пытливости наших прихожан, ожидающих от нас авторитетного руководства в духовной жизни".51

    Ставший авторитетным православным богословом благодаря своему постоянно углублявшемуся богословскому самообразованию и в то же время как правящий архиерей, руководивший несколькими епархиальными семинариями, святитель Серафим прекрасно знал, что схоластическая рутина провинциальных духовных семинарий нередко препятствует формированию в них подлинно православных пастырей. "Если духовная школа, - писал владыка Серафим, - в свое время не успела создать из нас опытных и искренних руководителей в религиозно-нравственной жизни народа, если на пути к этой цели ею и допущены были пробелы, то кто же или что препятствует нам заполнить эти пробелы собственною работою над своим самоусовершенствованием, над приобретением широкого опыта, необходимых сведений и знаний... Путь самообразования, широкого развития своих духовных сил и способностей чтением книг религиозно-нравственного содержания, приобретения необходимой в нашем звании духовной опытности и зрелости - этот путь ни для кого не закрыт".52

    Однако, менее, чем кто-либо в церковной иерархии святитель Серафим был склонен разделять распространившийся среди рационалистически мыслящего духовенства предрассудок, что священник должен выступать в своей приходской общине лишь как религиозный просветитель и организатор приходской благотворительности. Являясь духовным чадом великого молитвенника Русской Православной Церкви св. праведного Иоанна Кронштадтского и рассматривая молитвенно-литургическое благочестие как идеал для всех православных христиан, владыка Серафим полагал в основу деятельности приходского батюшки молитвенно-евхаристическую жизнь. "Непрестанно молитеся", - вот заповедь Апостольская и данная не одним монахам, а и пастырям, и всем христианам, - подчеркивал святитель Серафим. - ...Высшая академия для пастыря - это угол, в котором весит икона и теплится лампада. В беседе с Богом научится пастырь непреложным истинам и правде как о настоящей, так и будущей жизни".53

    Подробнейшим образом формулируя и разрешая в послании "О возрождении приходской жизни" конкретные духовно-нравственные и административно-хозяйственные задачи, стоявшие как перед епархиальными архиереями, так и перед приходскими священниками, владыка Серафим подчеркивал невозможность решения этих задач без активного привлечения к этой деятельности через приходские советы широкого круга православных мирян. "Приходской совет, - писал владыка Серафим, - нужен не для совещаний о христианских истинах, проводником которых является пастырь, а для совещаний о применении известных мероприятий, при данных обстоятельствах и условиях жизни имеющих великую христианскую задачу - возродить в общине стремление к соблюдению заповедей Божиих и церковных постановлений, к упорядочению отношений детей к родителям, богатых и сытых к бедным и голодным, к искоренению пороков в членах общины и к просвещению людей. Мероприятия эти, обдуманные вместе с приходским советом, пастырь может провести в жизнь только при помощи членов совета, а не единолично".54

    При этом владыка Серафим отмечал, что в современных условиях необходима активная роль женщины в жизни приходских общин. "Женщина... всегда с большой охотой отзывается на доброе дело, - указывал святитель, - так что ни один храм Божий не созидается и не украшается без участия женщины. Они всегда были и будут в этом отношении первыми... Весьма желательно участие женщин в делах приходских советов, где они могли бы заведывать делами благотворительности и нести другие, наиболее свойственные им обязанности".55

    И все же основное бремя трудов по восстановлению как епархиальной, так и приходской жизни, по мнению святителя Серафима, следует брать на себя правящему архиерею. "Начало возрождения приходской жизни должно исходить от епископа, - подчеркивал владыка Серафим. - Если последний не объединится со своими помощниками-пастырями, то они не объединятся между собой и прихожанами; если епископ не проникнется этой идеей возрождения прихода, не будет сам беседовать во время объезда епархии с пастырями, давать им подробные практические указания, не станет с полным самоотвержением переписываться с недоумевающими священниками, сыновне вопрошающими архипастыря в своих затруднениях... оживление не произойдет и новое жизненное начало не проникнет в наши омертвелые общины".56

    Содержащаяся в вышеприведенных словах святителя характеристика обязанностей правящего архиерея как нельзя более соответствует архипастырской деятельности самого владыки Серафима на всем протяжении его служения и, в особенности, в период пребывания на Тверской кафедре. Но, возможно, это самоотверженное служение и строгая архипастырская требовательность в отношении подчиненного владыке приходского духовенства стали причинами тяжелых испытаний, которые предстояло пережить святителю Серафиму в период революционных потрясений 1917 г. на столь радушно встретившей его Тверской земле.

    Предвестием испытаний гражданской смуты для святителя, также как и для всей России стала начавшаяся в 1914 г. Первая Мировая война, на которую владыка отозвался не только как архипастырь, умевший облегчать скорби людей, пострадавших от войны, но и как бывший русский офицер, хорошо сознававший нужды русских воинов, защищавших свое Отечество в тяжелейших условиях кровопролитнейшей из всех войн, известных тогда человечеству. Взывавшие к стойкости и одновременно к милосердию проповеди и сборы пожертвований для раненых и увечных воинов, вдохновенные молитвы о победе русской армии и участие в мероприятиях по организации помощи беженцам и по оснащению необходимыми средствами госпиталей и санитарных поездов, наконец, призывы к епархиальному клиру вступать в ряды военного духовенства, а приходским причетникам не уклоняться от воинской службы - таков далеко не полный перечень деяний святителя Серафима в течение всего периода войны.

    Более всего в это время владыка опасался того, что несущая огромные материальные лишения и нравственные страдания война с внешними врагами усугубится внутренней смутой, которая подорвет основы той Православно-монархической государственности, без которой святителю Серафиму тогда казалось немыслимым дальнейшее существование не только российской державы, но и Русской Православной Церкви. Поэтому, когда в мартовские дни 1917 г. отречение Государя поставило под вопрос само дальнейшее существование монархии, а Святейший Синод счел необходимым поддержать Временное Правительство, как единственный законный орган верховной власти в стране, святитель Серафим, продолжая подчиняться высшим церковной и государственной властям, не стал скрывать свое отрицательное отношение к происшедшим в России переменам. Эта позиция владыки Серафима в сочетании с имевшейся у него в либеральных церковно-общественных кругах репутацией правого монархиста, привлекли к нему внимание обер-прокурора Временного Правительства В. Н. Львова, который подобно обер-прокурорам императорской России позволял себе вмешиваться в дела Святейшего Синода, требуя удаления с епископских кафедр церковных иерархов, казавшихся нелояльными по отношению к власти. Несмотря на то, что Синод не ставил вопрос об удалении святителя Серафима с Тверской кафедры, его положение в епархии осложнилось в связи с желанием недругов владыки из числа приходского духовенства покуситься на власть впавшего в немилость у обер-прокурора правящего архиерея.

    В апреле 1917 г. по инициативе обер-прокурора В. Н. Львова и с благословения Русской Православной Церкви стали происходить епархиальные с участием выборных представителей съезды, призванные рассматривать насущные вопросы епархиальной жизни и подготавливать созыв Поместного Собора. Святителем Серафимом были разработаны регламент и программа подобного съезда для возглавляемой им епархии. Но уже в процессе избрания участников съезда принципы выборов, разработанные правящим архиереем, были нарушены, в результате чего состав участников съезда приобрел характер произвольно составленного собрания, в котором значительно преобладали часто не представлявшие приходы епархии миряне, и на котором председательствовал запрещенный по церковному суду в священнослужении бывший священник Вятской епархии Тихвинский. Открыв свою работу 20 апреля 1917 г. Тверской епархиальный съезд принял программу работы не только отличавшуюся от программы, утвержденной святителем Серафимом, но предполагавшую рассмотрение в качестве одного из главных вопросов съезда, выходившего за пределы его компетенции вопроса о переизбрании епархиального архиерея и всего епархиального духовенства. В результате яростной агитации, которую вели противники владыки Серафима, на съезде большинством голосов его участников было принято совершенно неканоничное постановление, предлагавшее святителю Серафиму покинуть Тверскую кафедру в связи с тем, что съезд "не доверяет его церковно-общественной деятельности".57

    Синод направил в Тверскую епархию епископа Самарского Михаила (Богданова) для проведения расследования действий участников епархиального съезда. В связи с тем, что епископ Михаил не нашел в деятельности святителя Серафима никаких оснований, оправдывавших постановление епархиального съезда об удалении с кафедры правящего архиерея, Синод поручил епископу Михаилу председательствовать на Тверском епархиальном съезде 8 августа 1917 г. с целью способствовать восстановлению канонической власти святителя Серафима в Тверской епархии. Однако к этому времени революционные политические страсти все более проникали в среду участников епархиального съезда, и враги святителя Серафима, представлявшие собой небольшую группу клириков и причетников, попытались придать своей борьбе с правящим архиереем вид борьбы с политическим реакционером за обновление общественной и церковной жизни в епархии. В результате этих интриг епархиальный съезд незначительным большинством голосов (142 против 136) вынес повторное неканоническое решение об изгнании владыки Серафима.58 И все же большая часть епархиального духовенства и основная масса православных мирян продолжала почитать святителя Серафима как единственного каноничного правящего архипастыря своей епархии.

    Многочисленные письма приходского духовенства и приходских советов, обращенные как к владыке Серафиму, так и к епархиальному съезду, свидетельствовали о желании епархии сохранить своего архипастыря и настаивали на отмене постановления епархиального съезда.59 Особенно отрадна для святителя Серафима была единодушная поддержка, высказанная ему Тверским монашеством, когда насельники и насельницы всех 36 тверских монастырей потребовали от епархиального съезда присоединить их голоса к тем 136 голосам участников съезда, которые были поданы за оставление святителя на Тверской кафедре.60

    Святейший Синод в это трудное для владыки Серафима время продолжал рассматривать его как единственно правящего архиерея Тверской епархии. Поэтому летом 1917 г. святитель Серафим по решению Синода был включен в число членов Поместного Собора по должности - именно как правящий архиерей архиепископ Тверской и Кашинский. Уже летом святитель Серафим активно включился в работу Поместного Собора, возглавив столь близкий его сердцу Соборный отдел "Монастыри и монашество".61

    Принимая активное участие в работе первой сессии Поместного Собора, проходившей с 16 августа по 9 декабря 1917 г., владыка Серафим успешно руководил работой вверенного ему соборного отдела, который разрабатывал проекты определений и постановлений Собора, призванные создать наиболее благоприятные условия для дальнейшего развития монастырской и монашеской жизни в Русской Православной Церкви.

    Однако усиление в России революционной смуты осенью 1917 г. и захват власти в Петрограде большевиками возымели пагубные последствия и для развития событий в Тверской епархии. Сознавая, что большинство духовенства и мирян епархии продолжали сохранять верность святителю Серафиму, некоторые члены епархиального совета, избранного на сомнительных канонических основаниях еще в апреле 1917 г., решили прибегнуть для изгнания святителя к помощи большевистских властей в Твери, которые в это время открыто выражали свои богоборческие настроения и не скрывали ненависти к владыке Серафиму как "церковному мракобесу и черносотенному монархисту".62 28 декабря 1917 г. Вероисповедный отдел Тверского губисполкома Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов выдал предписание о высылке архиепископа Серафима из Тверской губернии.63 Так, один из самых твердых и бескомпромиссных церковных иерархов в России, святитель Серафим оказался первой жертвой кощунственного сговора рясофорных вероотступников с богоборческой коммунистической властью; этот сговор впоследствии будет положен в основу борьбы обновленческого духовенства с православной церковной иерархией, и на многие десятилетия омрачит церковную жизнь в России грехом доносительства и предательства.

    Копия предписания Тверского губисполкома была направлена Св. Патриарху Тихону 18 января 1918 г.,64 но участие владыки Серафима в только что начавшейся второй сессии Поместного Собора давало возможность смело обличавшему богоборческую власть в своем Послании от 19 января Первосвятителю Тихону воздержаться от немедленного принятия мер по восстановлению канонической власти архиепископа Серафима в Тверской епархии, которые могли привести к расправе большевиков над святителем Серафимом.

    Желая уберечь святителя от бесчинной расправы большевиков, Св. Патриарх Тихон за несколько дней до разгона Поместного Собора 17 сентября 1918 г. успел принять на заседании Священного Синода решение о назначении владыки Серафима на Варшавскую и Привисленскую кафедру, находившуюся на территории свободной от власти большевиков Польши.65

    Получив новое назначение, святитель Серафим со свойственной ему архипастырской ответственностью принял на себя бремя руководства епархией, разоренной войной и лишенной почти всего приходского духовенства и значительной части епархиального имущества, которые во время Первой мировой войны были эвакуированы в Россию. Однако, уже первые действия, предпринятые владыкой Серафимом в качестве архиепископа Варшавского, встретили жестокое сопротивление советского правительства, выразившееся в отказе удовлетворить просьбу святителя Серафима о выезде его вместе с подчиненным ему духовенством на территорию Польши. Разраставшаяся гражданская война и начавшаяся затем советско-польская война сделали физически невозможным отъезд владыки Серафима во вверенную ему епархию, и до конца 1920 г. святитель оставался за пределами своей епархии, пребывая в Черниговском скиту около Св. Троице-Сергиевой Лавры и находя духовную опору в столь созвучной ему и многие годы из-за епископского служения недоступной молитвенно-аскетической жизни монастырского монаха.

    В январе 1921 г. вскоре после окончания советско-польской войны владыка Серафим получил синодальное предписание о необходимости ускорить возвращение в Варшавскую епархию православного духовенства и церковного имущества в связи с бедственным положением православного населения Польши, лишившегося за время войны многих храмов. Возведенный в это время Свят. Патриархом Тихоном уже в сан митрополита святитель Серафим обратился в Народный Комиссариат иностранных дел, где ему было заявлено, что вопрос о его отъезде в Польшу может быть рассмотрен лишь после прибытия в Москву официального польского представительства. Однако вскоре после переговоров владыки Серафима с прибывшими в Москву польскими дипломатами весной 1921 г. органами ВЧК у святителя Серафима был произведен обыск, в результате которого у него были изъяты письма главе Римо-католической Церкви в Польше кардиналу Каповскому и представлявшему в Варшаве интересы православного духовенства протоиерею Врублевскому. Эти письма после допроса святителя чекистами 11 мая 1921 г. без всяких оснований были положены в основу совершенно фантастических обвинений владыки Серафима в том, что оказавшись в Польше "как эмиссар российского патриархата" он будет "координировать - против русских трудящихся масс - за границей фронт низверженных российских помещиков и капиталистов под флагом "дружины друзей Иисуса". В результате 24 июня 1921 г. ничего не подозревавшему о надвигавшейся на него опасности святителю Серафиму был вынесен первый в его жизни официальный приговор, принятый на проходившем без присутствия святителя заседании судебной тройки ВЧК и постановивший "заключить гражданина Чичагова в Архангельский концлагерь сроком на два года". Впрочем, находившийся под секретным наблюдением ВЧК владыка Серафим продолжал оставаться на свободе, ожидая разрешения на отъезд в Варшавскую епархию, и был неожиданно для себя арестован лишь 21 сентября 1921 г. и помещен в Таганскую тюрьму.

    Просьба дочерей владыки Наталии и Екатерины Чичаговых к председателю ВЦИК Калинину о его освобождении в связи со старческим возрастом и болезненным состоянием здоровья вызвали резолюцию председателя ВЦИК о целесообразности оставить святителя в московской тюрьме "приблизительно на полгодика", и 13 января 1922 г. начальником секретного отделения ВЧК Рутковским по поручению ВЦИК было составлено новое заключение по "делу" владыки Серафима: "С упрочением положения революционной соввласти в условиях настоящего времени гр. Чичагов бессилен предпринять что-либо ощутительно враждебное против РСФСР. тому же, принимая во внимание его старческий возраст, 65 лет, полагаю, постановление о высылке на 2 года применить условно, освободив гр. Чичагова Л. М. из-под стражи". 16 января 1922 г. по постановлению президиума ВЧК уже тяжело заболевший святитель покинул Таганскую тюрьму.66

    Преодолев свою болезнь лишь к началу весны, святитель Серафим, который уже ясно понимал невозможность для него отправиться в Варшавскую епархию из-за противодействия советских властей, был привлечен Св. Патриархом Тихоном в качестве члена Священного Синода к решению вопросов высшего церковного управления. Большой церковно-административный опыт владыки Серафима, его твердая, несмотря на преклонные годы и пережитые испытания, архипастырская воля делали его присутствие в Синоде весьма нежелательным для большевистских властей, готовивших в это время арест Св. Патриарха Тихона и захват высшего церковного управления своими ставленниками из числа обновленческого духовенства. Поэтому 22 апреля 1922 г. в 6 отделении СО ВЧК было подготовлено очередное заключение по так и не прекращенному "делу" митрополита Серафима. "Принимая во внимание, - говорилось в этом заключении, - что Белавиным, совместно с Синодом, по-прежнему ведется реакционная политика против Советской власти, и что при наличии в Синоде известного реакционера Чичагова лояльное к власти духовенство не осмеливается открыто проявлять свою лояльность из-за боязни репрессий со стороны Чичагова, а также и то, что главная причина последовавшего освобождения Чичагова от наказания его, якобы острое болезненное состояние, не находит себе оправдания после его освобождения и нисколько не мешает Чичагову заниматься делами управления духовенства, полагаю... Чичагова Леонида Михайловича... задержать и отправить этапным порядком в распоряжение Архангельского губотдела для вселения на местожительство, как административного ссыльного сроком по 24 июня 1923 г." На основании этого заключения судебная коллегия ГПУ под председательством Уншлихта 25 апреля приговорила владыку Серафима к ссылке в Архангельскую область.67

    Прибытие в Архангельск в мае 1922 г. оказалось чревато для святителя необходимостью вновь проходить через допросы, связанные на этот раз с беспрецедентной кампанией властей против православного духовенства по обвинению в сопротивлении изъятию церковных ценностей. Будучи прикованным к больничной койке в результате обострившейся во время этапирования в Архангельск болезни, владыка Серафим вынужден был давать письменные показания, которые, конечно же, не могли устроить следователей ГПУ. "Живя в стороне от церковного управления и его распоряжений, - писал святителя, - я только издали наблюдал за событиями и не участвовал в вопросе об изъятии ценностей из храмов для помощи голодающему населению. Все написанное в современной печати по обвинению епископов и духовенства в несочувствии к пожертвованию церковных ценностей на народные нужды преисполняло мое сердце жестокой обидой и болью, ибо многолетний служебный опыт мой, близкое знакомство с духовенством и народом свидетельствовали мне, что в православной России не может быть верующего христианина, а тем более епископа или священника, дорожащего мертвыми ценностями и церковными украшениями, металлом и камнем более, чем живыми братьями и сестрами, страдающими от голода, умирающими от истощения и болезней".68

    Лишенный архиерейской кафедры и томившийся в условиях суровой северной ссылки, святитель Серафим продолжал оставаться отзывчивым архипастырем, не только молившимся о своих многочисленных духовных чадах, но и наставлявшим их в своих письмах даже тогда, когда его собственные испытания и скорби казались непреодолимыми. Замечательно письмо святителя, посланное им из архангельской ссылки одному из своих духовных сыновей, впоследствии священнику Алексею Беляеву. "Все мы люди, и нельзя, чтобы житейское море не пенилось своими срамотами, грязь не всплывала бы наружу и этим не очищалась бы глубина целой стихии. Ты же будь только со Христом, единой Правдой, Истиной и Любовью, а с Ним все прекрасно, все понятно, все чисто и утешительно. Отойди умом и сердцем, помыслами от зла, которое властвует над безблагодатными, и заботься об одном - хранить в себе, по вере, божественную благодать, через которую вселяется в нас Христос и Его мир. Не видеть этого зла нельзя; но вполне возможно не допускать, чтобы оно отвлекало от Божией правды. Да, оно есть и ужасно по своим проявлениям, но как несчастны те, которые ему подчиняются. Ведь мы не отказываемся изучать истину и слушать умных людей, потому что существуют среди нас сумасшедшие в больнице и на свободе. Такие факты не отвращают от жизни; следовательно, с пути правды и добра не должно нас сбивать то, что временами сила зла проявляет свое земное могущество. Бог поругаем не бывает, а человек что посеет, то и пожнет. Учись внутренней молитве, чтобы она не была замечена по твоей внешности и никого не смущала. Чем более мы заняты внутренней молитвой, тем полнее, разумнее и отраднее наша жизнь вообще. И время проходит незаметнее и быстрее. Для того особенно полезна Иисусова молитва и собственные короткие изречения "помоги мне, Господи" или "защити и укрепи", или "научи" и проч. Молящийся внутренне, смотрит на все внешнее равнодушно, рассеянно, ибо эта молитва не умственная, а сердечная, отделяющая от поверхности земли и приближающая к невидимому Небу. Учись прощать всем их недостатки и ошибки ввиду подчинения их злой силе, и, несомненно, ненормального состояния духа. Говори себе: "Помоги ему, Господи, ибо он духовно болен!" Такое сознание помешает осуждению, ибо судить может только тот, кто сам совершен и не ошибается, все знает, а главное, знает наверное, что человек действует не по обстоятельствам, сложившимся вокруг него, а по своему произволению, по своей страсти".69

    Проведя около года в архангельской ссылке, святитель Серафим вернулся в Москву, которая в связи с пребыванием под арестом Св. Патриарха Тихона и временным захватом обновленцами высшего церковного управления переживала период внутрицерковной смуты. Владыка Серафим временно отошел от активной церковной деятельности, поддерживая молитвенно-евхаристическое общение с духовенством и братией Свято-Данилова монастыря, в котором служил духовник святитель архимандрит Георгий (Лавров) и в котором пребывал архиепископ Волоколамский Феодор (Поздеевский), чья церковная позиция была в это время наиболее близка святителю Серафиму. Однако 16 апреля 1924 г. владыка вновь был арестован ГПУ, вменявшему ему на этот раз в вину организацию прославления преподобного Серафима Саровского в 1903 г. Следствие над святителем Серафимом, оказавшемся в Бутырской тюрьме, продолжалось уже около месяца, когда в мае 1924 г. Св. Патриарх Тихон подал в ОГПУ ходатайство об освобождении 68-летнего владыки, в котором ручался за его лояльное отношение к существующей государственной власти. Сначала проигнорированное начальником 6-го отделения секретного отдела ОГПУ Тучковым это ходатайство через два месяца все же способствовало освобождению святителя Серафима, которому тем не менее по требованию властей вскоре пришлось покинуть Москву.

    В это время святителю пришлось пережить новое испытание, обрушившееся на него на этот раз не со стороны гонителей Церкви, но со стороны игумении столь дорогого его сердцу Дивеевского монастыря Александры (Троковской), избранию которой в игумении более 20 лет назад способствовал сам святитель Серафим. После того, как изгнанный властями из Москвы владыка обратился к игумении Александре с просьбой дать ему пристанище в Серафимо-Дивеевском монастыре, игумения отказала гонимому исповеднику. Причиной этого сурового отказа по всей вероятности послужил происшедший много лет назад конфликт между игуменией Александрой и владыкой Серафимом, связанный с тем, что игумения вопреки благословению преподобного старца Серафима о месте закладки нового храма, о котором неоднократно напоминал ей владыка, построила храм в другом месте. Впоследствии этот храм по необъяснимым с человеческой точки зрения причинам так и не был освящен, а святитель Серафим с этого времени уже не бывал в Дивеевском монастыре.70

    Отвергнутый обителью, около которой святитель уже более 30 лет со времени погребения там его супруги Наталии Николаевны надеялся найти свой последний покой, владыка Серафим вместе с дочерью Натальей (в монашестве Серафима) был принят игуменией Арсенией (Добронравовой) в Воскресенский Феодоровский монастырь, находившийся около Шуи. На несколько лет этой обители суждено было стать последним тихим монастырским пристанищем для почти 10 лет шедшего по тернистому пути исповедничества 70-летнего святителя. Совершение воскресных и праздничных богослужений и духовное наставление насельниц обители, занятия с монастырским хором, которому будучи большим знатоком церковного пения владыка Серафим уделял много внимания, и продолжение работы над второй частью "Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря", которая до революции не была допущена к печати цензурой и впоследствии была изъята при очередном чекистском обыске, - таковы были основные послушания, принятые на себя святителем в годы пребывания в Воскресенском Феодоровском монастыре.71

    Но одновременно это были годы глубоких раздумий святителя Серафима о судьбах Церкви в России и о путях его собственного служения Церкви в эпоху исторического безвременья, наступившую в эти годы. Казалось безвозвратно ушла в прошлое императорская Россия, которой 15 лет служил святитель Серафим в качестве православного воина и под венценосным покровительством которой четверть века продолжалось его служение Православной Церкви в качестве священнослужителя. На место православно-монархической государственности пришла невиданная доселе в русской истории богоборческая власть, провозгласившая одной из своих главных целей уничтожение Русской Православной Церкви. Исповедническая кончина Св. Патриарха Тихона и последовавшее через 8 месяцев после нее устранение из церковной жизни будущего священномученика Патриаршего Местоблюстителя митрополита Крутицкого Петра (Полянского) обусловили начало может быть самого трудного этапа в истории Русской Православной Церкви в XX веке. Именно в эти годы при все ужесточавшемся гонении Церкви коммунистическим государством и непрекращавшихся попытках обновленческих раскольников разрушить церковную жизнь, в среде верных Православной церкви священнослужителей и мирян впервые стали возникать опасные противоречия, связанные с пониманием канонических полномочий Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Нижегородского Сергия (Страгородского) и с различными представлениями о дальнейших перспективах существования Русской Православной Церкви, как о добивающейся у государства своего официального признания или как об уходящей в катакомбы. На этом роковом рубеже русской церковной истории, придя к убеждению, что Православная Церковь должна открыто осуществлять свое служение в России, даже лишившись покровительства православных государей, святитель Серафим мужественно сделал свой окончательный духовный выбор и встал на сторону той части церковной иерархии, которая признала митрополита Сергия как единственно законного преемника Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра, равного ему по своим каноническим полномочиям, и поддержала его политику отстаивания официального признания Православной Церкви государственной властью.

    В конце 1927 г., трогательно простившись с насельницами Воскресенского Феодоровского монастыря, владыка Серафим навсегда покинул давшую ему гостеприимное прибежище обитель, чтобы принять участие в деятельности Временного Патриаршего Священного Синода. Поддержка столь авторитетного, известного своей твердостью и бескомпромиссностью церковного иерарха, каким являлся святитель Серафим, была чрезвычайно важна для митрополита Сергия, которого в это время его противники из числа православного епископата все чаще упрекали в недопустимых уступках государственной власти. И весьма показательно, что митрополичья кафедра, на которую был назначен постановлением Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия и Временного Патриаршего Синода от 23 февраля 1928 г. владыка Серафим, находилась в Ленинградской епархии, откуда громче всех раздавались упреки митрополиту Сергию в этих недопустимых уступках.72

    Ленинградская епархия в 1928 г. представляла собой одну из самых исполненных внутрицерковных противоречий епархий Русской Православной Церкви. Оказавшись колыбелью богоборческого большевистского режима, который именно в Петроградской епархии собрал свою первую кровавую жатву среди православного духовенства, "город на Неве" в начале 1920-х гг. благодаря проискам государственных властей и немощам некоторой части епархиального клира превратился в цитадель обновленчества. Именно в этом городе, где богоборческая природа большевистской власти проявлялась особенно ожесточенно и изощренно, стало возможным церковное движение, в котором возобладало эсхатологическое понимание наступившего этапа русской церковной истории, и которое в силу этого отказывалось признавать духовную оправданность политики митрополита Сергия, направленной на сохранение путем неизбежных компромиссов с государственной властью официально существующей церковной иерархии. Приняв в качестве своего авторитетного возглавителя митрополита Иосифа (Петровых), осенью 1927 г. выступившего против митрополита Сергия после своего перевода с Ленинградской кафедры в Одесскую епархию, и получив в связи с этим название "иосифлянского", это церковное движение, в котором приняли участие несколько викарных епископов и значительная часть клира Ленинградской епархии 1928 г. охватило 61 из 100 действовавших в Ленинграде православных приходов и отторгло их от молитвенно-канонического общения с Московской Патриархией.73

    Именно в эту, оказавшуюся расколотой уже не столько в результате происков властей, сколько в результате потери духовного единства между православными священнослужителями и мирянами епархию 8 марта 1828 г. прибыл святитель Серафим в качестве нового правящего архиерея. Владыка Серафим был хорошо известен среди православных христиан бывшей российской столицы не только потому, что в его родном городе прошла яркая светская половина его 72-летней жизни, но и потому, что, даже покинув Санкт-Петербург в 1891 г. став священнослужителем, святитель Серафим все последующие годы регулярно посещал свой родной город и участвовал в его церковной жизни. Личность святителя Серафима не могла не вызывать уважения даже среди членов "иосифлянских" приходов, ибо будучи в своем прошлом сначала петербургским аристократом и гвардейским офицером, а затем строго православным и известным своим монархизмом церковным иерархом владыка Серафим олицетворял собой ту православно-монархическую Россию, крушение которой вызывало характерное для многих участников "иосифлянского" движения ощущение наступающего конца мира, когда церковная жизнь неизбежно должна была уйти в катакомбы.

    После своего прибытия в епархию владыка Серафим разместился в бывших игуменских покоях Воскресенского Новодевичьего монастыря, где также разместился образованный в ноябре 1927 г. Ленинградский епархиальный совет, председателем которого в 1928 г. стал сохранявший верность митрополиту Сергию епископ Петергофский Николай (Ярушевич).74

    Свое пребывание в епархии святитель Серафим ознаменовал тем, что в условиях жестоких и всесторонних стеснений церковной жизни государственными властями он в основу своего архипастырского служения положил благоговейное совершение воскресных и праздничных богослужений и вдохновенное проповедование в городских и пригородных храмах. Первую в новой епархии Божественную литургию владыка Серафим совершил в дорогом его сердцу Спасо-Преображенском Соборе, который он часто посещал будучи гвардейским офицером, и в котором 8 апреля 1879 г. состоялось его венчание с супругой Наталией Николаевной.75

    При этом святитель Серафим всячески стремился поддержать обнаруженное им в приходских храмах епархии стремление многих православных христиан в это исполненное для них неимоверных страданий и лишений время как можно чаще приступать к Святым Христовым Таинам. Вот как один из современников описывал литургическую проповедь владыки Серафима и поддерживавших его викарных епископов. "Епископы, в частности, митрополит Петроградский Серафим (Чичагов), и сейчас убедительно зовут паству свою именно к литургии и причастию Святых Таин, как вернейшему и сильнейшему средству против духовного зла и натиска неверных на нашей Родине. Пока совершается Божественная литургия, пока люди приступают к Божественному причащению, дотоле можно быть уверенным, что устоит и победит Православная Церковь, что не погибнут во зле греха, безбожия, злобы, материализма, гордости и нечистоты русские люди, что возродится и спасется Родина наша. Поэтому, - убеждает митрополит Серафим клириков и паству, - паче всего думайте о хранении, совершении и непрерывном служении (ежедневном, даже многократном на разных престолах) литургии. Будет она, - будет и Церковь, и Россия". 76

    Возгревая молитвенный дух своей паствы, с 4 июня 1928 г. каждый вторник в Знаменской церкви около Московского вокзала, где имелся придел в честь преподобного Серафима Саровского, владыка Серафим совершал службу с акафистом Преподобному, который некогда был составлен самим святителем и за богослужением читался им наизусть.77

    К разрешению одной из важнейших задач своего епархиального служения - преодолению "иосифлянского" раскола, святитель Серафим приступал постепенно, разъясняя в своих проповедях опасность этого разделения для канонического единства гонимой Русской Православной Церкви и вступая в переговоры с некоторыми ведущими представителями "иосифлянского" духовенства. 1 апреля 1928 г. владыка Серафим благословил во всех приходских храмах города совершить особое молебствование об умиротворении Церкви.78

    Существенную помощь в начатой полемике с "иосифлянскими" раскольниками святителю Серафиму оказал прибывший по его приглашению в конце апреля 1928 г. в Ленинград епископ Серпуховский Мануил (Лемешевский). Глубоко уважаемый многими православными христианами города за его самоотверженную борьбу с петроградскими обновленцами в начале 1920-х гг. епископ Мануил призвал своих многочисленных почитателей как среди паствы владыки Серафима, так и среди "иосифлян" сохранять церковное единство под омофором митрополита Сергия. Особое значение для единства церковной жизни в городе имела Божественная литургия, совершенная 29 апреля 1928 г. святителем Серафимом в сослужении с епископом Мануилом в Троицком Измайловском Соборе, на которой оба владыки, напомнив о разрушительных для Церкви последствиях обновленческого раскола в Петроградской епархии, призвали не допускать нового разделения среди православных христиан.79

    Однако, несмотря на возвращение некоторых "иосифлянских" приходов в юрисдикцию митрополита Сергия, руководители этого движения не были склонны восстановить церковный мир в епархии и в качестве условий своего возвращения в лоно Московской Патриархии ультимативно выдвигали неприемлемые для митрополита Сергия требования, предполагавшие полный пересмотр им церковной политики и его отказ от тех полномочий в области высшего церковного управления, которые были возложены на него Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Петром. Непримиримость вождей "иосифлянского" духовенства вынуждала святителя Серафима предпринимать по отношению к раскольникам более решительные меры. Стремясь сохранять в каноническом общении с митрополитом Сергием Св. Троице-Александро-Невскую лавру, владыка Серафим в мае 1928 г. добился удаления из наместников Лавры Шлиссельбургского епископа Григория (Лебедева), все больше сближавшегося с "иосифлянами". Однако последние в ноябре 1928 г. пошли на организацию раскола даже среди лаврского духовенства, в результате которого 5 из 7 храмов Лавры, несмотря на то, что большая часть их прихожан сохраняла верность святителю Серафиму, стали поминать за богослужением митрополита Иосифа.80

    Ощущая все возраставшую поддержку большей части православных христиан города и сознавая необходимость действовать в рамках советского законодательства, владыка Серафим призывал своих пасомых мирян вступать в "двадцатки" "иосифлянских" храмов и, добиваясь там "численного большинства", замещать "иосифлянский" причт священнослужителям, находящимся в каноническом общении с митрополитом Сергием. Наметившееся в результате этих действий святителя Серафима возвращение к нему "иосифлянских" приходов подталкивало постоянное подчеркивавших свою независимость от безбожной власти иосифлян обращаться к помощи соответствующих органов государственной власти для сохранения за своими сторонниками приходских храмов 20 ноября 1928 г. члены "двадцатки" Тихвинского храма, поддерживавшие митрополита Иосифа, в своем заявлении в стол регистрации Володарского райсовета писали: "Доводим до Вашего сведения, что верующие... с 1 ноября с/г. официально присоединились и закрепились в молитвенном общении наших верований с Митр. Иосифом в лице Еп. Димитрия. Тем самым отреклись от навязанной нам церковной власти М. Сергия. Прикрепили, уведомив Вас, своевременно 4 священнослужителей. Во избежание возможных лукавств со стороны М. Серафима (Чичагова) просим количество двадцадки оставить как практиковалось до сих пор".81

    Так антицерковная природа любого канонического раскола вынуждала искренних в своей православной вере "иосифлян" идти по стопам часто попиравших основы православной веры обновленцев в поисках покровительства богоборческой власти, а радевший о единстве православной церковной жизни владыки Серафим становился вновь все более неугодным для большевистских властей, стремившихся использовать даже столь чуждых им "иосифлян" для разрушения церковной жизни.

    Святитель хорошо сознавал, что его успехи в восстановлении церковного мира среди епархиального духовенства и мирян будут чреваты для него неизбежным столкновением с безбожным коммунистическим государством, тем более, что репрессии против Церкви во всей стране в конце 1920-х гг. значительно усилились. И все же на протяжении всего своего пребывания в Ленинградской епархии мужественно преодолевая всевозможные препятствия и угрозы, исходившие от государственных органов, и смиренно терпя хулу и клевету, распространявшуюся из среды сторонников митрополита Иосифа, святитель Серафим последовательно стремился сохранить духовное и каноническое единство церковной жизни во вверенной ему митрополитом Сергием епархии. Результатом деятельности владыки Серафима по преодолению "иосифлянского" раскола в Ленинградской епархии явился тот знаменательный факт, что в 1933 г., последнем году его пребывания на Ленинградской кафедре, в епархии оставались лишь 2 официально зарегистрированных "иосифлянских" приходских храма. Конечно, подобно приходам, сохранявшим верность святителю Серафиму, многие "иосифлянские" приходы закрывались по распоряжению государственной власти, и все же значительная их часть была возвращена в молитвенно-каноническое общение с Московской Патриархией святителем Серафимом.

    ПРАВОСЛАВИЕ.RU
    Категория: Православный календарь. | Просмотров: 231 | Добавил: dad | Рейтинг: 5.0/1
    Всего комментариев: 0
    Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
    [ Регистрация | Вход ]