Кадр из фильма «Остров»

Многие из вас смотрели фильм Павла Лунгина «Остров» (2006), некоторые пересматривали. Что-то брало за душу, чего-то не понимали, что-то открывали для себя. А о чем этот фильм? Чтобы ответить на этот вопрос, я постараюсь сосредоточиться только на одном образе – образе угля в картине. Возможно, он и расскажет о главном.

Послушание отца Анатолия (Пётр Мамонов) в фильме «Остров» – работа истопником в котельной монастыря. Он кочегар, и в этом нет случайности.

Кочегарка отца Анатолия, его постоянно перепачканное сажей лицо, гора угля, тележка, на которой он изо дня в день возит этот уголь, сначала выдалбливая его из большой кучи на берегу, – всё это занимает значительную часть фильма.

Еще в самом начале отец Иов (Дмитрий Дюжев) предлагает герою уйти из котельной, в которую уже назначен послушник. И что же? Отец Анатолий протестует, просит, уговаривает оставить его на этом послушании – и остается. Ему надо быть здесь, надо! Он понимает свою работу именно на этом месте и не отступится от нее до своей кончины.

Он не боится запачкаться, потому что уже запачкан, и эта грязь гораздо хуже угольной сажи.

Уголь в фильме, если хотите, – это и средство выжигания, обличения дурного. Так, кочегарка стала толчком для духовного роста настоятеля Филарета (Виктор Сухоруков). А как вам вымазанная сажей дверная ручка, предназначенная именно для монаха Иова?!

И всё в фильме вертится вокруг отца Анатолия и его котельной. Здесь он разговаривает с людьми, здесь просит прощения у отца Иова и Тихона (Юрий Кузнецов) перед смертью, и на этой же куче угля, которая, заметьте, меньше к концу фильма (читай: жизни) не становится, отец Анатолий ложится в гроб и умирает в надежде на милость Божию. Да и сам гроб, в который сразу и ложится отец Анатолий, ставится отцом Иовом не рядом с углем (!), а на него (!), кривовато, кое-как.

– Отец Анатолий, а умирать-то не страшно? – спрашивает Иов старца.

– Умирать?.. Умирать не страшно… Страшно будет перед Богом стоять… Грехи давят.

В любую погоду отец Анатолий идет со своей тележкой по деревянному настилу к высыпанному углю, выдалбливает его (да, его нужно именно выдолбить!), наполняет тележку и привозит ее в котельную. Каждый день идет работа в кочегарке и внутри – тяжелая, и кажется, что нескончаемая.

Темы угля и огня в сюжете «Острова» родственны. Вторая поддержана ситуацией пожара в келье настоятеля монастыря Филарета, который потом отправляется к отцу Анатолию, еще не понимая его добровольного выбора – работы истопником.

Так ли страшен был пожар в келье, если лицо Филарета оказалось в той же угольной саже?!

– Добродетели во мне мало, а грехов много, – говорит он со слезами на глазах, сидя рядом с отцом Анатолием. Черный уголь явил себя и здесь и стал началом настоящего пожара.

Вот и аналогия. Подобно тому, как христианин «выкорчевывает» собственные грехи и сжигает их молитвой, покаянием, Причащением (вспомним слова из Последования ко Святому Причащению: «Содетелю, да не опалиши мя приобщением. Огнь бо еси, недостойныя попаляя. Но убо очисти мя от всякия скверны»), отец Анатолий выдалбливает тяжелый черный уголь и сжигает его в печи котла.

А гора угля все такая же. И остается только упование на милость Божию

Молитва и покаяние, покаяние и молитва за себя и всех страждущих – великое делание труженика Христова. А гора угля так и остается горой… И руки черны, и лицо в саже, и нет покоя в душе… И остается только упование на милость Божию.

Только не думайте, что в фильме нет света. Он там, где есть покаяние. Свет в прозорливости отца Анатолия, в его несомненной помощи всем приходящим к нему за советом и утешением, в «воскресении» и благодарении Тихона за свою исцеленную дочь и в синеве безоблачного неба, на фоне которого отец Иов несет огромный, почти неподъемный крест отца Анатолия. Идет с трудом, пошатываясь, но не падая.

Пересмотрите фильм.