Сайт прихода во имя свв. Косьмы и Дамиана при ОКБ 1

3 августа — день обретения мощей священноисповедника Романа Медведя

Замечательный батюшка, в своих письмах из лагеря оставивший нам чистые, спасающие от уныния мысли.

Он был духовным сыном отца Иоанна Кронштадтского. Познакомился с ним, живя в Петербурге после окончания Духовной академии, и ни одного начинания не совершал без его благословения. Отец Иоанн указал и на будущую жену. Много отцу Роману и Анне потом пришлось пережить разлук. Но до самой смерти она заботилась о муже — даже на расстоянии, даже пережив вынужденный развод...

Служил он сначала в Санкт-Петербурге, потом в Севастополе, был благочинным над храмами береговых команд Черноморского флота. В 1918 году Патриарх Тихон назначил его на место расстрелянного протоиерея Иоанна Восторгова — настоятелем собора Василия Блаженного.

Произошло это так. Одного из матросов отец Роман уличил в воровстве. Запретил ему помогать в храме и отправил обратно на корабль. В 1917 году этот матрос был назначен председателем солдатско-матросского революционного комитета и решил отомстить. Комитет постановил арестовать и расстрелять отца Романа сразу после Святок. Батюшку предупредили добрые люди. После Рождественской службы он, не заходя домой, отправился на вокзал, сел в еще не поданный поезд и уехал в Москву — к Патриарху.

В Холмской семинарии, где он учился, ректором тогда был будущий патриарх — архимандрит Тихон (Белавин). Отец Роман был лучшим выпускником. И вот теперь в Москве Патриарх помог ему. 

Вскоре — в 1919 году — собор Василия Блаженного был закрыт. Отец Роман стал служить в храме святителя Алексия в Глинищевском переулке. 10 лет там он возглавлял очень плодотворную организацию — Братство ревнителей православия. 

Вообще братства того времени — явление уникальное. Патриарх отменил границы приходов. Моментально развилась мощная межприходская деятельность. Священники и миряне вместе трудились в разных направлениях (миряне даже проповедовали). Это стало одной из основ выживания Церкви. Из братств вышло впоследствии много священников, монахов, монахинь, исповедников.

У отца Романа служба была каждый день. По вечерам шли занятия. 

Побывав у него, праведный Алексий Мечев сказал: «У тебя стационар, а у меня только амбулатория».

К власти Братство относилось лояльно, проводя аналогию с римскими оккупантами (кесарю — кесарево, а Богу — Божье). Но все же в конце 20-х годов из-за активной жизни Братства за семьей батюшки стали следить. Чтобы предотвратить преследование, опытные священники посоветовали отцу Роману оформить официальный развод. Жена с дочкой переехали в другой город. На время все затихло. Но в 1931 году более 20 человек из Братства были все же осуждены. Отцу Роману дали 10 лет лагерей. Его здоровье еще на свободе было сильно подорвано тяжелыми трудами. Один из его духовных детей, врач, говорил, что любому пациенту с такими проблемами, как у батюшки, он прописал бы постельный режим. Но у отца Романа был один ответ: «Дети-то кушать просят». Это он говорил о многочисленных людях, из которых он воспитывал сознательных, образованных христиан.
Хотя срок ему впоследствии сократили из-за состояния здоровья и безупречной работы, оправиться он уже не смог. Сразу после освобождения сломал поврежденную туберкулезом ногу. Матушка Анна перевезла его в Малоярославец. Самостоятельно он уже не передвигался, но постоянно служил.

Через год — в 1937-м — начались массовые аресты священнослужителей. За ним снова пришли. Он лежал в постели с легочным кровотечением. Матушка сказала: «Забирайте. Мне же легче будет — сами его похороните». Сотрудники НКВД сказали, что своих покойников хватает. И ушли.

Батюшка успел принять постриг с именем Иосиф и через несколько недель умер. 

Свою кончину он предвидел за два дня. С ним постоянно были родные люди. Видели, как он протянул вперед руки и блаженно улыбнулся. Чувствовали, как холодели его руки, читали отходные молитвы.

Похоронили его на городском кладбище в Малоярославце. А в 1999 году перенесли в московский храм Покрова Божьей Матери на Лыщиковой горе.

У отца Романа была единственная дочка — Ирина. С ее детством связана интересная история, в которой многие найдут утешение. Ирочка заболела испанкой. Девять дней была без сознания. Мама постоянно была рядом. Сил уже не было. И вот девочка неожиданно очнулась. Села и серьезно сказала: «Мама, я не умру, ты можешь спать». — «А откуда ты знаешь?» — «А мне сказал мой дядя Вася». — «Какой дядя Вася? У тебя никакого дяди Васи нет». — «Как же нет?! Это мальчик, в беленькой рубашечке, в черных штанишках с черным пояском. Он мне сказал: “Ты скажи маме, что ты не умрешь, ты долго будешь жить”. Я его спросила: “Ты кто?” — “Я твой дядя Вася”, — ответил он». Потом отец Роман рассказал им, что правда, у него был брат Вася, который умер маленьким. Его хоронили в белой рубашке, черных штанишках. И поясок тоже был.

В одном из писем к дочке батюшка сказал:
«В Главном же и Едином, как в Полноте, все есть, и все в Нем, а посему никакие утраты этой жизни не страшны. От понимания до осуществления, конечно, далеко, но понимание все-таки 50 процентов; по пониманию себя приучить и жить… Невзирая на всякого рода тягость, будем мужественны и благодушны».

Автор рубрики — Мария Тряпкина

Вольный Странник