( ПРОДОЛЖЕНИЕ )
Знакомясь с материалами судебных заседаний, можно увидеть поразительное сходство этого судебного процесса с неправедным судом над Господом нашим Иисусом Христом.
Вот некоторые отдельные параллели.
«Тогда Пилат опять вошел в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский? …Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь; Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего. Пилат сказал Ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нем (Ин. 18: 33–38).
На суде митрополита Вениамина допрашивают:
«Красиков: Вы считаете, что изъятие сосудов и церковных принадлежностей в силу Декрета есть святотатство, есть преступление с церковной точки зрения, и люди, которые это делали, есть святотатцы?
Митрополит Вениамин: Моя позиция не совсем такая. Меня просили, чтобы верующие приняли участие в изъятии церковных ценностей. С этим я обратиться не могу, потому что для верующих такой поступок является оскорблением святыни.
Красиков: Вы надеялись на то, что будет изменен Декрет и отменено действие Декрета в сторону, вам желательную?
Митрополит Вениамин: Не изменить. Мы со своей стороны задумали совершить добровольное пожертвование. Цель была бы достигнута одна и та же, и она не считалась бы при этом за принудительное изъятие, а за пожертвование. Это было бы как при Амвросии Медиоланском… Тогда был расцвет христианства. Если бы теперь восстановилась христианская жизнь, мы должны были бы следовать этому примеру.
Красиков: Вы считаете, что уровень понятий XX столетия тот же, что и в IV веке?
Митрополит Вениамин: Христианство всегда было, христианство вечно. Что было при Христе и что было при апостолах, то осталось для верующих и в настоящее время.
Красиков: Так что вы и руководствуетесь пониманием IV века?
Митрополит Вениамин: Я руководствуюсь Евангельским пониманием и заявляю об этом как епископ Православной Церкви.
Красиков: Как епископ Православной Церкви вы говорите: все можно отдать голодающим, когда они нуждаются?
Митрополит Вениамин:“Я прошу разрешить нам отдать голодающим и принять в этом участие, потому что по-христиански мы должны и впредь отдавать и творить эту милостыню.
Красиков: В чем вы понимаете христианство?
Митрополит Вениамин: “В деятельности. В жизни”».
Не нужно и говорить, насколько эти ответы разрушали ложь красиковских обвинений.
На процессе нашелся свой Иуда – священник Владимир Красницкий, принадлежавший к обновленцам (группе 12) и вошедший в Высшее церковное управление. Вот его описание:
«Высокий, худой, лысый, с бледным лицом, с тонкими губами, еще не старый человек (лет 40–45) в священнической рясе решительными шагами, с вызывающим видом подошел к своему месту и начал свое “показание”. И с каждым словом, с каждым звуком этого мерного, спокойного, резко-металлического голоса над головами подсудимых все более сгущалась смертная тьма. Роль свидетеля была ясна. Это был очевидный “судебный убийца”.
Фигуры членов трибунала и самих обвинителей померкли на время перед Красницким. Так далеко даже их превосходил он в своем стремлении погубить подсудимых. Какое-то перевоплощение Иуды… Как-то жутко и душно становилось в зале… Все – до трибунала и обвинителей включительно – опустили головы… Всем было не по себе».
Всю «вину» по предъявленному обвинению митрополит Вениамин взял на себя, стараясь защитить всех проходивших по этому «делу»
Всю «вину» по предъявленному обвинению митрополит Вениамин взял на себя, стараясь защитить всех проходивших по этому «делу».
С большим достоинством и мужеством держались и другие подсудимые. Вот один из примеров – допрос в суде архимандрита Сергия (Шеина). В миру Василий Иванович Шеин в 1893 году окончил Училище правоведения. В 1913 году был членом IV Государственной думы, состоял во фракции националистов. В 1907 – член и секретарь Поместного Собора Российской Православной Церкви. С 1920 года – монах, настоятель Троицкого подворья в Петрограде.
Обвинитель: Религиозные вопросы вас давно интересовали?
Архимандрит Сергий: Я не помню дня моей жизни, когда я ими не интересовался. Официально же начал заниматься церковным вопросом с 1906 года, когда был привлечен в число членов предсоборного присутствия. <…>
Обвинитель: Почему вы огласили послание митрополита?
Архимандрит Сергий: Как я мог скрыть документ, который у меня есть? Я со своим приходским советом в прятки не играю…
Обвинитель: Разницу в направлении так называемой “Живой Церкви”, которая обвиняет старую Церковь в контрреволюции, вы понимаете?
Архимандрит Сергий: “Живую Церковь” я знаю только одну, ту, о которой сказано: “Церковь Бога Живого – Столп и Утверждение Истины”».
Общественная защита разгромила доводы обвинения, подробно проанализировав их с юридической и фактической стороны. Она доказала, что митрополиту Вениамину удалось предотвратить многочисленные масштабные столкновения в ходе изъятия ценностей. Примечательны слова адвоката митрополита Вениамина С.Я. Гуровича:
«Что скажет история об этом процессе? Она найдет материал в 5 томе на 1-м листе, в докладе представителя милиции, который говорит, что изъятие везде протекло благополучно. Будущий историк скажет: изъятие в Петрограде протекло блестяще. Тем не менее был суд, 87 человек судили и… Дальнейшие строки впишете вы.
Могут быть два пути для Церкви – путь мученичества и путь подчинения власти. Не ведите Церковь по пути мученичества. Это будет большая политическая ошибка».
Доводы защиты не повлияли на решение судей, по свидетельству очевидцев приговор был предрешен заранее
Однако доводы защиты не повлияли на решение судей, по свидетельству очевидцев приговор был предрешен заранее.
4 июля 1922 года подсудимым было предоставлено последнее слово. Первым взял слово митрополит Вениамин:
«Народ судит меня во второй раз. Первый раз я предстал перед народным судом пять лет тому назад, когда в Петрограде происходили выборы митрополита. Тогда собралось несколько тысяч рабочих и крестьян – тех, которые послали вас сюда судить меня. Несмотря на то, что я не был официальным кандидатом и не был угоден ни правительственным, ни высшим церковным кругам, они избрали меня. После этого я все время работал при Советской власти, причем всюду, куда я ни являлся, куда ни приезжал, вначале власть меня встречала подозрительно, но, когда узнавала, отношения резко менялись….
Теперь меня судят во второй раз представители народа. Я ни в чем не виноват перед теми рабочими, которые вас, судьи, послали судить меня. Я аполитичен, живу только интересами Церкви и народа и во всем исполняю веления Господа. Не виноваты и другие…
Каков бы ни был ваш приговор, я буду знать, что он вынесен не вами, а идет от Господа Бога, и что бы со мной ни случилось, я скажу: “Слава Богу”».
«Каков бы ни был ваш приговор, я буду знать, что он вынесен не вами, а идет от Господа Бога, и что бы со мной ни случилось, я скажу: “Слава Богу”»
Митрополит осеняет себя крестным знамением и садится.
Наталья Сергеевна Чистоткина, одна из братчиц Александро-Невского братства, вспоминала:
«Владыку митрополита, кто имел какую-то возможность, видели во время процесса, и он благословлял всех своих, когда проводили его мимо. Слышали его последнее слово, которое он говорил, обратив лицо к нам: “Горе, если кто пострадает как убийца, или вор, или злодей, а если как христианин, то благословляю Бога за такую участь”».
Знаменательно, что здесь он цитирует апостола Петра (1 Пет. 4: 15–16), являя свое единство с ним.
Новицкий Ю.П. не признал себя виновным, сказал, что он никогда не был врагом народа, предателем и изменником.
«Если все-таки нужна жертва в этом процессе, возьмите мою жизнь, но пощадите остальных. Хотя после меня и останется одна четырнадцатилетняя девочка…»
Иван Михайлович Ковшаров подробно разобрал доводы обвинения, виновным себя не признал и закончил словами:
«Для братской могилы в шестнадцать человек материала для обвинения мало».
«Но, – как сказал обвинитель Драницын при допросе митрополита Вениамина, – это не важно, потому что это есть борьба не на жизнь, а на смерть».
Архимандрит Сергий (Шеин) рассказал о своей работе в Церковной комиссии, о том, что монашество он принял не для того, чтобы скрыть под клобуком свое политическое прошлое, а по своим религиозным убеждениям, никакой борьбы с советской властью не вел, вел только борьбу с самим собой. Смерть он встретит спокойно, зная, что она, как и все, – от Бога.
Трибунал приговорил к расстрелу десятерых обвиняемых.
Вот их список:
- Вениамин (Василий Павлович Казанский), митрополит Петроградский и Гдовский.
- Венедикт (Виктор Васильевич Плотников), епископ Кронштадтский.
- Сергий (Василий Павлович Шеин), бывший член Государственной думы фракции националистов, архимандрит, настоятель Троицкого подворья.
- Богоявленский Леонид Константинович, протоиерей, настоятель Исаакиевского собора, член Правления Общества православных приходов.
- Елачич Николай Александрович, бывший действительный статский советник, преподаватель военно-автомобильной броневой школы, секретарь Правления Общества православных приходов Петрограда.
- Ковшаров Иван Михайлович, преподаватель, юрисконсульт Александро-Невской лавры, член Правления Общества православных приходов.
- Новицкий Юрий Петрович, профессор уголовного права Петроградского университета, председатель Правления Общества православных приходов.
- Огнев Дмитрий Фролович, бывший профессор Военно-юридической академии, бывший начальник законодательного отдела IV Государственной думы и сенатор Временного правительства, член Правления Общества православных приходов.
- Чельцов Михаил Павлович, протоиерей, настоятель собора Пресвятой Троицы (Измайловского) лейб-гвардии Измайловского полка.
- Чуков Николай Кириллович, протоиерей, настоятель Казанского собора, член Правления Общества православных приходов, будущий митрополит Ленинградский Григорий.
Подсудимые встретили приговор спокойно и с достоинством. О настроении святителя Вениамина в камере смертников лучше всего говорит его предсмертное письмо, направленное благочинному отцу Петру Ивановскому. В нем владыка Вениамин писал:
«В детстве и отрочестве я зачитывался житиями святых и восхищался их героизмом, их святым воодушевлением, жалел всей душой, что времена не те и не придется переживать, что они переживали. Времена переменились, открывается возможность терпеть ради Христа от своих и от чужих. Трудно, тяжело страдать, но по мере наших страданий избыточествует и утешение от Бога. <…> Теперь, кажется, пришлось пережить почти все: тюрьму, суд, общественное заплевание, обречение и требование смерти, (под) якобы народные аплодисменты, людскую неблагодарность, продажность, непостоянство и тому подобное, беспокойство и ответственность за судьбу других людей и даже за самою Церковь.
Страдания достигли своего апогея, но увеличивалось и утешение. Я радостен и покоен, как всегда. Христос – наша жизнь, свет и покой. С Ним всегда и везде хорошо. За судьбу Церкви Божией я не боюсь. Веры надо больше, больше ее иметь надо нам, пастырям. Забыть свои самонадеянность, ум, ученость и силы и дать место благодати Божией.
«Надо себя не жалеть для Церкви, а не Церковью жертвовать ради себя», – писал в предсмертном письме владыка Вениамин
Странны рассуждения некоторых, может быть и выдающихся пастырей (разумею Платонова): “надо хранить живые силы”, то есть их ради поступаться всем. Тогда Христос на что? Не Платоновы, Чипурины, Вениамины и тому подобные спасают Церковь, а Христос. Та точка, на которую они пытаются встать, – погибель для Церкви. Надо себя не жалеть для Церкви, а не Церковью жертвовать ради себя. Теперь время суда. Люди и ради политических убеждений жертвуют всем. Посмотрите, как держат себя эсэры и т.п. Нам ли, христианам, да еще иереям, не проявлять подобного мужества, даже до смерти, если есть сколько-нибудь веры во Христа, в жизнь будущего века! Благословение духовенству!»
В письме отцу Петру видно чувство личной Голгофы священномученика Вениамина, характерны его слова:
«Теперь, кажется, пришлось пережить почти все: тюрьму, суд, общественное заплевание, обречение и требование смерти, (под) якобы народные аплодисменты, людскую неблагодарность, продажность, непостоянство и тому подобное».
Трудно их не сопоставить с отпустом Великой Пятницы:
«Иже бивания, оплевания и заушения… и Крест претерпевый нашего ради спасения».
Более того, слова о Христе как о жизни и покое могут быть цитатой из заупокойной молитвы святителя Василия Великого: «Боже духов и всякия плоти» – «Яко Ты еси воскресение и живот, и покой усопших раб Твоих». Не исключено, что священномученик Вениамин не только размышлял об этих словах, но и читал по себе панихиду.
И в то же время в этом письме видны не только удивительная просветленность и спокойствие духа святителя, но и замечательное согласие с учением апостола Павла. Сравним слова священномученика Вениамина: «Страдания достигли своего апогея, но увеличивалось и утешение», – и изречение апостола языков из Второго послания к Коринфянам: «Ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше» (2 Кор. 1: 5).
Однако если мы вглядимся в более широкий контекст послания апостола Павла, то увидим еще большую духовную близость между этими двумя текстами. Действительно, вот начало первой главы Послания к Коринфянам:
«Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих! Ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше. Скорбим ли мы, [скорбим] для вашего утешения и спасения, которое совершается перенесением тех же страданий, какие и мы терпим. И надежда наша о вас тверда. Утешаемся ли, [утешаемся] для вашего утешения и спасения, зная, что вы участвуете как в страданиях наших, так и в утешении. Ибо мы не хотим оставить вас, братия, в неведении о скорби нашей, бывшей с нами в Асии, потому что мы отягчены были чрезмерно и сверх силы, так что не надеялись остаться в живых. Но сами в себе имели приговор к смерти, для того, чтобы надеяться не на самих себя, но на Бога, воскрешающего мертвых… Ибо похвала наша сия есть свидетельство совести нашей, что мы в простоте и богоугодной искренности, не по плотской мудрости, но по благодати Божией, жили в мире…» (2 Кор. 1: 3–9, 12).
В послании святителя Вениамина ощущается и живая связь с Церковью, с теми, кто сострадал ему, и его простота и богоугодная искренность, явные на процессе даже для его врагов, и приговор к смерти, и надежда не на себя, но на Бога, воскрешающего мертвых. Общим является и видение Христа как мира. «Ибо Он есть мир наш» (Еф. 2: 14), – говорит апостол Павел. Для понимания совершавшихся событий важны и слова священномученика Вениамина: «Теперь время суда». Они соответствуют мыслям святого апостола Петра:
«Ибо время начаться суду с дома Божия; если же прежде с нас [начнется], то какой конец непокоряющимся Евангелию Божию? И если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится? Итак, страждущие по воле Божией да предадут Ему, как верному Создателю, души свои, делая добро». (1 Петр. 4: 17–19)
Этот настрой – предать души Создателю, делая добро, – характерен и для священномученика Вениамина. Ощущение Суда Божия и грядущего конца мира также пронизывает послание святителя. И здесь важны слова:
«Нам ли, христианам, да еще иереям, не проявлять подобного мужества, даже до смерти, если есть сколько-нибудь веры во Христа, в жизнь будущего века».
Мученический венец святитель Вениамин стяжал 13 августа 1922 года
Они гармонируют с призывом Христа в Откровении: «Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни» (Откр. 2: 10). И этот мученический венец святитель Вениамин стяжал 13 августа 1922 года…
Жестокость и несправедливость приговора поразила многих. В результате в органы советской власти, прежде всего в ВЦИК РКП (б), был направлен целый поток ходатайств о помиловании (в том числе и даже от обновленцев, например от А.И. Введенского, пусть и причастного к осуждению святителя). 7 июля Я.С. Гурович, адвокат священномученика Вениамина, подал в Верховный революционный трибунал при ВЦИК кассационную жалобу, в которой показал юридическую несостоятельность расстрельного приговора. На заседании Политбюро ЦК РКП(б) 13 июля было принято компромиссное решение: оставить в силе приговор в отношении митрополита Вениамина, архимандрита Сергия (Шеина), профессора Ю.П. Новицкого и И.М. Ковшарова другим же шестерым осужденным к расстрелу заменить его тюремным заключением на пять лет. Определением кассационной коллегии Верховного трибунала ВЦИК от 26 июля 1922 года приговор был оставлен в силе. Это показывает, что главной целью процесса явился священномученик Вениамин. Показательно и другое: равное количество представителей духовенства и мирян, которые принадлежали к интеллигенции и обладали юридическим образованием, поэтому данный приговор должен был способствовать устрашению не только церковных, но и интеллигентных кругов.
Характерно, что в этой Голгофской трагедии было и свое «умовение рук Пилатом»: Малый президиум ВЦИК, рассматривая вопрос о приговоре, «устно постановил» просить Политбюро «пересмотреть свою директиву по этому делу», однако 2 августа Пленум ЦК РКП(б) постановил отклонить это ходатайство. 3 августа постановлением Президиума ВЦИК приговор Петроградского губернского революционного трибунала от 5 июля 1922 года был изменен в соответствии с решением Пленума ЦК РКП(б), и, соответственно, смертный приговор четверым осужденным был оставлен в силе. Официального сообщения о расстреле не последовало.
Только благодаря устному преданию мы можем отчасти восстановить то, что произошло глухой августовской ночью с 12 на 13 августа, когда четыре узника камеры смертников в «Крестах» были обриты, одеты в лохмотья, чтобы их нельзя было узнать, и тайно вывезены из тюрьмы. Это были митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин (Казанский), настоятель Троице-Сергиева подворья архимандрит Сергий (Шеин), профессор уголовного права Петроградского университета Юрий Петрович Новицкий и преподаватель, работник отдела Народного образования Петрогубисполкома Иван Михайлович Ковшаров. Их спешно расстреляли в районе Пороховых по Ириновской железной дороге. Вероятно, этим местом мог быть Ржевский полигон, где часто производились расстрелы в Гражданскую войну. По преданию, священномученик Вениамин перед казнью благословил своих убийц. Место захоронения неизвестно. Вероятно, оно совпало с местом расстрела.
По преданию, священномученик Вениамин перед казнью благословил своих убийц
Символическая гробница на Никольском кладбище Александро-Невской лавры, поставленная в 1992 году, напоминает нам о мученической кончине святителя и о том, что многие святые мученики не обрели своей могилы на земле, но зато стяжали вечную жизнь на Земле живых – в Царствии Небесном.