Свет Христов просвещает всех!
(Возглас священника
на Литургии Преждеосвященных Даров)

Из архива Гиббса. Цесаревич с приближенными царской семьи. Гиббс

— крайний справа в верхнем ряду. Царское Село. 1916.

Англичанин Чарльз Сидней Гиббс – один из трех воспитателей детей императора Николая II. Он имел доступ во внутренний мир семьи святых царственных мучников, с которыми разделил мрачные дни заточения. Десять лет, которые он провел рядом с царской семьей, изменили его жизнь, и, вернувшись в Англию, он посвятил остаток дней святому Православию, с которым познакомился, живя при царском дворе. А теперь подробнее расскажем о том, как это произошло.

Все 20 лет, проведенные в России, стали для него духовным паломничеством

Чарльз Сидней родился 19 января 1876 года в городе Ротерхеме в Йоркшире, в семье банковского служащего Джона Гиббса и Мэри Энн Элизабет Фишер, дочери часовщика. Он получил хорошее образование: учился в колледже Кембриджского университета и в 1899 году получил ученую степень бакалавра искусств. Его отец лелеял мечту, чтобы сын стал англиканским священником, но Гиббс, основательно изучив протестантизм и разочаровавшись в нем, оставил занятия богословием и стал искать работу. Нашел объявление, что требуются учителя английского, готовые работать в России, и весной 1901 года отправился в далекую и незнакомую страну преподавать английский язык. Все 20 лет, проведенные в России, стали для него духовным паломничеством.

В Санкт-Петербурге он преподавал английский язык в семействе Шидловских, затем в семье Сухановых. Преподавал и в Императорском училище правоведения. В 1907 году стал вице-президентом Санкт-Петербургской гильдии преподавателей английского языка. В 1908 году Сидней был приглашен императрицей Александрой Федоровной стать учителем английского языка для Августейших детей – великих княжон Ольги и Татьяны. До него учителем английского языка в царской семье был шотландец Джон Эппс, а потому его ученицы говорили с акцентом. Как потом написал Гиббс в своих воспоминаниях, для первого, торжественного визита во дворец блестящего Петербурга он надел смокинг и… был поражен аскетизмом классной комнаты царских детей: стол, стулья, доска, стеллаж с книгами и на стенах множество икон. Гиббс любил детей, что помогало ему в обучении, и дети отвечали ему взаимностью. Впоследствии Гиббс учил английскому и младших княжон – Марию с Анастасией.

«Великие княжны были очень красивыми, веселыми девочками, простыми в своих вкусах и приятными в общении. Они были довольно умны и быстры в понимании… У каждой был свой особенный характер и свои дарования», – вспоминал он позднее.

Княжна Анастасия Николаевна вызывала особенную симпатию англичанина. «Эта маленькая леди с большим самообладанием, всегда радостная, всегда счастливая», была большая шалунья. «С этой крохотной великой княжной не всегда было легко заниматься», – вспоминал Гиббс. Однажды учитель не поставил ей «пятерку» за средне выученный урок. Анастасия вышла из класса и вскоре вернулась с огромным букетом цветов. Пытаясь подкупить учителя, с обворожительной улыбкой она спросила: «Мистер Гиббс, Вы не исправите отметки?» Тот отрицательно покачал головой, и тогда юная леди вышла из помещения и оправилась к русскому наставнику, которому и вручила букет. Однажды она явилась на урок английского в маскарадном костюме с вымазанным краской лицом. Потом их отношения вновь стали нормальными, и Анастасия после каждого урока приносила ему цветы.

С 1911 года Гиббс стал учить английскому языку и цесаревича Алексея. Алексей Николаевич был очень застенчив и долго привыкал к новому педагогу.

«Урок длился 15 минут. Он (цесаревич) постоянно делал плетки, и я помогал ему. Он немного говорил по-английски и под конец урока наконец-то сосредоточился, был не так застенчив. У него милое маленькое лицо и очень обаятельная улыбка», – записал Гиббс в дневнике.

В 1913 году Гиббс был назначен гувернером наследника и стал в царской семье своим

Прошло немало времени, прежде чем обучение вошло в нормальное русло. В 1913 году Гиббс был назначен гувернером наследника и стал в царской семье своим, его уже не называли «мистер Гиббс», но Сидней Ивановичем, а то и просто «Сидом». За это время Гиббс по-настоящему привязался к маленькому ученику. Впоследствии он вспоминал о наследнике:

«Он был веселого нрава, резвый мальчик. Он очень любил животных и имел доброе сердце. Он был умный мальчик, но не особенно любил книги. Мать любила его безумно. Она старалась быть с ним строгой, но не могла, и он большую часть своих желаний проводил через мать. Неприятные вещи он переносил молча, без ропота».

Сидней Иванович занимался с цесаревичем дважды в неделю, но продолжал жить в Петербурге, приезжая каждый раз в Царское Село.

От своей августейшей британской прабабки цесаревич унаследовал гемофилию – ужасный недуг, который она передала нескольким своим потомкам мужского рода, поскольку представители королевских домов Европы вступали в брак между собой. Гемофилия препятствует нормальной свертываемости крови. Даже незначительная рана вызывала кровотечение, а внутреннее кровотечение причиняло мучительную боль и искривление конечностей. Ввиду приступов болезни занятия с Алексеем часто прерывались.

Цесаревич Алексей и Чарльз Сидней Гиббс

Перед Первой мировой войной Гиббс был в отпуске в Англии, а когда она началась, Александра Федоровна вызвала его в Россию и предложила переехать в Царское Село. Он вернулся и получил квартиру в Екатерининском дворце. С тех пор они виделись с наследником каждый день. Сидней Иванович сопровождал его во время дворцовых мероприятий, в поездках в Ставку.

Вечером 5/18 марта 1917 года Временное правительство постановило арестовать Николая II, государыню и августейших детей. Придворных, которые пожелают остаться при них, приказано было заключить в Александровском дворце Царского Села. Арест венценосной семьи явился тем испытанием, которое показало, кто из ближайшего окружения императора был ему искренне предан, а кто оказался предателем, изменившим клятве верности, в свое время принесенной Помазаннику Божьему. Одним из самых преданных слуг русского царя оказался подданный британской короны Чарльз Сидней Гиббс.

Во время Февральской революции он был разлучен с царской семьей. Накануне ареста императрица попросила его съездить в Петроград, чтобы разузнать обстановку в столице. Он поехал, а когда вернулся, то в Александровский дворец его не пустили. Тогда он связался с английским послом Бьюкененом, чтобы тот помог ему присоединиться к царской семье. Такого разрешения ему не дали, и он общался с пленниками посредством писем.

Сидней Иванович твердо решил разделить с царской семьей тяготы и страдания ссылки

Когда Временное правительство отправило императора Николая II и его семью в Тобольск, Сидней Иванович твердо решил разделить с царской семьей тяготы и страдания ссылки. Из-за этого он поссорился со своей невестой мисс Кейд, которая, как и Гиббс, состояла в Петербургской гильдии учителей английского. От помощника комиссара Временного правительства инженера Макарова добился разрешения следовать за Романовыми в ссылку. Он купил билет, но началась забастовка на железной дороге, и пришлось ждать три недели, затем он проехал через охваченную революционной бурей страну и только в начале октября 1917 года прибыл в Тобольск. Ему разрешили поселиться в месте заключения царской семьи – тобольском «Доме свободы». Все члены семьи обрадовались приезду Гиббса. Царь, крепко пожав ему руку, стиснул в объятиях.

В 1917 году британская пресса постоянно публиковала лживые заметки в адрес бывшего императора, которые больно ранили Гиббса. Он, будучи англичанином, был раздосадован этим, но ответить мог только личной преданностью семье. Его приезд внес некоторое разнообразие в размеренную и унылую жизнь в заснеженном Тобольске. Сид привез свежие новости, письма от друзей и родственников, книжные новинки и идеи для оживления долгих вечеров. Он стал режиссером маленьких спектаклей, которые ставили узники. Представления показывали по воскресеньям, но и в будни репетиции доставляли многим развлечение. По мнению самого Сиднея Ивановича, самой большой удачей была постановка пьесы А.П. Чехова «Медведь», главную роль в которой сыграл государь. Гиббс не только развлекал августейших особ, но и продолжил обучение царских детей английскому языку.

На Рождество Гиббс, наряду с другими подарками, получил от императрицы сочиненное ею стихотворение, написанное по-английски. Приводим его в оригинале и переводе на русский язык:

I pray that Christ the Xmax King may stoop to bless,
and guide You day to day holiness,
Your friend in joy, Your comfort in distress,
I pray that every cloud may lead you to the light,
and He may raise you up from height to height,
Himsef the Day-Star of your darkest night;
I pray that the Christ
before whose Crib you bend the knee,
may fill your longing soul abundantly,
with grace to follow him möre perfectly.

1917 Tobolsk
Alexandra

Молю, чтоб Христос Вас благословил
И направлял изо дня в день к святости,
Ваш Друг в радости и Утешение в беде;
Молю, чтобы каждое облако вело Вас к свету,
Чтобы Господь вел Вас от одной вершины к другой,
Сам являясь Дневной Звездой,
Освещающей самую темную ночь;
Молю, чтобы Богомладенец,
Пред Чьими яслями Вы преклоняете колени,
Наполнил радостью Вашу душу,
Чтобы Вы вернее следовали за Ним.

1917 г. Тобольск
Александра

Гиббс писал, что к Великому посту «Императрица сделала каждому копию Покаянного канона Андрея Критского на русском языке». Это значит, что она от руки переписала 25 страниц канона для каждого члена семьи.

В Тобольске вновь дала о себе знать болезнь наследника – гемофилия. По словам доктора Боткина,

«День и ночь мальчик так невыразимо страдает, что никто из родных его, не говоря уже о хронически больной сердцем матери, не жалеющей себя для него, не в силах долго выдержать уход за ним. Моих угасающих сил тоже не хватает. Клим Григорьев Нагорный, после нескольких бессонных и полных мучений ночей, не в состоянии был бы выдержать, если на смену ему не являлись бы преподаватели г-н Гиббс и, в особенности, воспитатель г-н Жильяр. Спокойные и уравновешенные, они чтением и переменой впечатлений отвлекают больного от его страданий, облегчая ему их…»

22 апреля 1918 года в Тобольск был направлен специальный комиссар, Василий Яковлев, чтобы вывезти оттуда царственных узников и доставить их в Екатеринбург. На семейном совете было решено, что государя будет сопровождать императрица и княжна Мария; Ольга будет присматривать за больным Алексеем, Татьяна – вести хозяйство, а Анастасия – «поддерживать настроение», пока семья не соединится вновь.

По приезде в Екатеринбург ему не позволили ни помочь царским детям, ни проститься с ними

Вскоре наследника сочли способным преодолеть длительное расстояние, и 20 мая отправились в путь остальные члены царское семьи. Чарльз Сидней и Пьер Жильяр сопровождали детей в их поездке в Екатеринбург. В Екатеринбурге царских детей, матроса Нагорного и нескольких слуг увезли в ожидавших их экипажах. Гиббс провожал взглядом утопающую по щиколотки в грязи 20-летнюю княжну Татьяну, которая в одной руке несла тяжелый чемодан, а в другой – любимую собачку наследника. Ни помочь детям, ни проститься с ними ему не позволили. Сопровождающим было объявлено, что они свободны.

Около 10 дней он и Пьер Жильяр жили на железнодорожной станции в вагоне. Каждый день ходили к дому, где жили Романовы, стараясь хоть издали увидеть кого-нибудь из дорогих узников. Затем они решили вернуться в Тобольск, но оказались отрезаны линией фронта и смогли доехать только до Тюмени. Там их застало известие о расстреле царской семьи в Екатеринбурге и о взятии города 25 июля 1918 года А.В. Колчаком. Они помчались обратно в Екатеринбург, отправились в Ипатьевский дом и увидели там следы чудовищного преступления. Гиббс описывает в дневнике свое посещение Ипатьевского подвала: стены, хранившие следы пуль, дверь, сорванная с петель, пулевые отверстия в полу, на котором, хотя он и был тщательно вымыт, были заметны очертания луж крови, сорванные обои. Кое-что из вещей, обнаруженных в печи и дымоходе, он решил взять на память.

Вместе с Пьером Жильяром Гиббс в качестве свидетеля помогал следователю генералу М.К. Дитерихсу, а затем назначенному вместо него Н.А. Соколову расследовать убийство венценосной семьи. На Ганиной Яме вместе с оброненной сережкой, оторванным пальцем и лоскутами одежды Сидней увидел обрывок разноцветной фольги из детского набора, которую цесаревич любил носить в кармане. Всё это свидетельствовало об ужасах той ночи. Мученическая смерть любимых ученика и учениц потрясла его. Он, как и следователь Соколов, понял, что большевики лгали, когда оповестили страну, что расстрелян только император, а члены его семьи якобы находятся в безопасном месте.

Следственные мероприятия в Екатеринбурге продолжались год, пока город оставался во власти Колчака.

«Я особо полагаю себя обязанным отметить высокую степень личного благородства и глубочайшую преданность русскому царю и его семье двух лиц: воспитателя наследника цесаревича швейцарца Жильяра и преподавателя английского языка англичанина Гиббса», – писал Н.А. Соколов в отчете.

Чарльз Сидней Гиббс. 1925 г.

Потом Чарльз Гиббс переехал в Омск, где находилось правительство А.В. Колчака. Здесь он устроился работать секретарем в Британском посольстве, располагавшемся в специальном поезде. В 1919 году с британской миссией, которая вместе с белыми войсками отступала на восток, Гиббс оказался в Чите, где встретил Рождество Христово. Вскоре после этого работа британской Верховной миссии в Сибири закончилась, а вместе с ней закончилась и служба Гиббса в ней.

В маньчжурском Харбине, ставшем прибежищем многих сторонников царя, Гиббс устроился работать на китайскую таможню. Из Харбина Гиббс совершил паломничество в Пекин с целью поклониться могиле, где были погребены останки нескольких членов императорской фамилии, вывезенные из Алапаевска генералом Дитерихсом с большой для себя опасностью.

Не сразу после гибели царской семьи Сидней Гиббс принял Православие.

В письме к сестре Гиббс объясняет, что воспринимает принятие Православия как «возвращение домой после длительного путешествия»

Живя долгие годы на Востоке, он заинтересовался восточной религией, но ненадолго: наступило состояние глубокого духовного кризиса. В 1928 году побывал на родине, где прошел пасторский курс в Оксфорде, потом в 1929 году вновь вернулся в Харбин.

Под сильным впечатлением от святости царской семьи, смирения ее членов во время страданий в заключении Гиббс в апреле 1934 года принял Православие с именем Алексий – в честь цесаревича Алексея. Таинство Миропомазания совершил архиепископ Нестор (Анисимов), живший в изгнании в Харбине. В письме к сестре Гиббс объясняет, что воспринимает принятие Православия как «возвращение домой после длительного путешествия». Через год после этого, в декабре 1935 года, владыка Нестор постриг Гиббса в иночество с именем Николай в честь убиенного императора. В письме, написанном в 1930-х годах в Харбине, он говорит, что жалеет о том, что, постригшись в монахи, вынужден был отказаться от имени Алексей: ему это было тяжело, ведь он так любил цесаревича. В том же, 1935-м, году он был рукоположен во диаконы, а затем во священники. С 1936 по 1937 год в течение целого года он жил в Русской православной миссии в Иерусалиме.

В 1937 году вернулся в Англию, где много сделал для сохранения памяти столь дорогих для него Романовых. Возвращаясь в Англию, отец Николай вез с собой вещи, которые ему удалось спасти в Тобольске и Екатеринбурге, но главное сокровище, которое он вез в своем сердце, была вера. В Лондоне он был возведен в сан архимандрита с возложением митры, став первым православным англичанином, удостоенным этого сана. Он основал православный приход в Лондоне. В 1941 году переехал в Оксфорд, где на сбережения купил небольшой дом. Здесь он устроил домовую церковь в честь святителя Николая Чудотворца, а в одной из комнат организовал музей, посвященный царской семье. Службы в домовой церкви постоянно посещали 50–60 прихожан.

Архимандрит Николай (Гиббс)

В 1945 году отец Николай перешел из Русской Зарубежной Церкви в Московский Патриархат. Это принесло ему страдание, потому что часть его прихожан заняли непримиримую позицию, считая истинной только Русскую Зарубежную Церковь.

В 1946 году в Оксфорде Гиббс приобрел и обустроил коттедж. Он назывался «Никольским домом» и был одновременно часовней, музеем и духовным центром. В музее были выставлены личные вещи Романовых, вывезенные из Екатеринбурга: люстра из тобольского «Дома свободы», иконы, подаренные императрицей, валенки, которые он вез государю в Екатеринбург, две тетради, в которых великие княжны Мария и Анастасия писали диктанты, переводы и т.п. Любовь к царской семье, тоска по России, православная вера слились для него в единое целое, из которого нельзя было изъять какую-то часть. Для него это было важно, потому что он наблюдал, как молодое поколение русских забывало традиции и язык своих предков. До них он хотел донести ту веру, которую принял, рассказать, какую силу она имеет и что дала ему лично. Пригласил служить в Англию с Афона православного священника Василия (Кривошеина).

За три дня до смерти священника икона, подаренная отцу Николаю царской семьей, потускнела, а потом начала светиться. Отец Николай с нетерпением ожидал того часа, когда снова сможет увидеть царскую семью. И это время для него настало: он умер 24 марта 1963 года в возрасте 87 лет. Был похоронен на кладбище Хэдингтон в Оксфорде.

***

В заключение приведем отрывки из воспоминаний отца Николая об императоре.

«Я всегда чувствовал, что мир в общем никогда не принимал императора Николая II всерьез, и я часто интересовался почему. Он был человеком, у которого не было низменных качеств. Я думаю, что в основном это можно объяснить тем фактом, что он выглядел абсолютно неспособным внушать страх. Он знал очень хорошо, как сохранить свое достоинство. Никто даже помыслить себе не мог вольности по отношению к императору… Он не ставил себя выше других, но при этом был исполнен спокойствия, самообладания и достоинства. Главное, что он внушал, – трепет, а не страх. Я думаю, причиной этого были его глаза. Да, я уверен, это были его глаза, настолько прекрасными они были. Глаза его были настолько ясными, что, казалось, Он открывал вашему взгляду всю свою душу. Душу простую и чистую, которая совершенно не боялась вашего испытующего взгляда. Никто больше так не мог смотреть».

На англичанина произвело впечатление, что Его Величество обходился без личного секретаря: все бумаги Николай II читал сам

На англичанина произвело впечатление, что Его Величество обходился без личного секретаря: все бумаги, на которые предстояло поставить царскую печать, Николай II читал сам.

Гиббс считал, что императрицу Александру Федоровну не любили в России за якобы холодность ее характера. Но за этими внешними проявлениями он угадывал внутреннюю застенчивость. Он вспоминал, как она подавала руку для поцелуя. Это была рука царицы, но в то же время она как будто стеснялась. В том, как она это делала, было и понимание своего статуса, и вместе с тем смирение, которое она в себе развивала, приняв Православие. Другой важной темой, к которой он неоднократно возвращался в своих воспоминаниях, была сила веры императрицы и Николая Александровича.

«Свидетельства об императрице, даже краткие, будут неполными без упоминания о ее благочестии и набожности. Эти качества были присущи ей с детства, и переход в Православную Церковь послужил усилению всех ее религиозных инстинктов… Она всегда стремилась к простой жизни и всем сердцем стала православной. Догматы Православия стали ведущими в ее жизни. Будучи преданной Православию, императрица до самой своей смерти скрупулезно соблюдала посты и праздники Святой Церкви. Перед всеми важными событиями она и ее муж исповедовались и причащались… В то же время я должен добавить, что она вела себя без всякого фанатизма и с величайшей умеренностью».

Для нас, православных христиан, особенно ценны эти правдивые свидетельства человека, много лет знавшего царскую семью, причисленную ныне к лику святых.

Такова необычная судьба Чарльза Сиднея Гиббса, много сделавшего для распространения Православия в Англии и для прославления семьи Российского императора Николая II.

Все, кто до конца остался верен святым царственным страстотерпцам, заслуживают благодарной памяти потомков!

ЛИТЕРАТУРА

• Бенаг К. Англичанин при царском дворе. Духовное паломничество Чарльза Сиднея Гиббса. СПб.: Царское дело, 2006.

• Наставник: Учитель Цесаревича Алексея Романова: Дневники и воспоминания. М.: Храм мученицы Татианы при МГУ, 2013.

• Чернова Ольга. Верные. О тех, кто не предал Царственных мучеников. СПб.: Скрижаль, 2018.