Приветствую Вас Гость!
Четверг, 28.11.2024, 07:10
Главная | Регистрация | Вход | RSS

Меню сайта

Статистика

Онлайн всего: 8
Гостей: 8
Пользователей: 0

Календарь

«  Апрель 2018  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
      1
2345678
9101112131415
16171819202122
23242526272829
30

Поиск

Вход на сайт

Архив записей

Друзья сайта

  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • База знаний uCoz
    • Главная » 2018 » Апрель » 26 » 23 апреля
    21:12
    23 апреля
    Священномученик Григо́рий V Константинопольский (Ангелопулос), патриарх
    ДНИ ПАМЯТИ:23 апреля

    КРАТКОЕ ЖИТИЕ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА ГРИГОРИЯ V, ПАТРИАРХА КОНСТАНТИНОПОЛЬСКОГО
    Священномученик Григорий V, патриарх Константинопольский, трижды занимал кафедру (1797–1799, 1806–1808, 1819–1821). В то время Греция находилась под тяжелым турецким игом. Многие патриоты-греки жили надеждой вновь завоевать государственную независимость. Они находили деятельную и авторитетную поддержку у мужественного борца за свободу своей Родины – святого патриарха Григория V. Его связи с греческими патриотами выяснились только после того, как Александр Ипсиланти перешел со своим войском реку Прут против султана Махмуда. Один из друзей святителя советовал ему бежать из Константинополя в Морею. Святитель отвечал на это: «Я предчувствую, что рыбы Босфора будут есть мое тело, но я умру спокойно во имя спасения моей нации».

    В день Святой Пасхи, 10 апреля 1821 года, святого патриарха схватили и повесили на воротах патриархии, а затем бросили тело в море.

    Греческие моряки заметили место, где было брошено тело святителя, нашли его и на корабле кефалонийского капитана Макри Склавоса под русским флагом доставили в Одессу. Там в греческой Троицкой церкви тело святителя было погребено 19 июня 1821 года. Из Москвы для мощей священномученика было прислано патриаршее облачение и митра с крестом, принадлежавшая святейшему патриарху Никону (1652–1658).

    В 1871 году по ходатайству греческого правительства разрешено было перенести мощи святителя Григория из Одессы в Афины к торжеству пятидесятилетия независимости Греции. В честь священномученика Григория в Афинах была составлена особая служба. Его подвиг возвестил о торжестве христианства в возрожденной Элладе.

    ПОЛНОЕ ЖИТИЕ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА ГРИГОРИЯ V, ПАТРИАРХА КОНСТАНТИНОПОЛЬСКОГО
    Вряд ли, на мой взгляд, получится у кого-либо передать всю необыкновенную глубину, все величие и великолепие, весь необыкновенный блеск  и несравненное благодатное состояние Церкви, мудрейшую симфонию духовной и светской власти, ученость и просвещение духом истины народов, если говорить о Византийской империи. Впрочем, таковое название появилось сравнительно недавно в ходе развития исторической науки и никогда фактически не существовало. Государство именовалось Империей великих ромеев. Сам Господь, дивный во святых Своих, явил и прославил там, в том времени и в том государстве сонм небожителей, чей свет озаряет нас из вечности, укрепляя в вере и благочестии, назидая, умудряя и утверждая.

    Тайна Божия, Промысл Божий в том, что случилось в те далекие времена, когда попущением Господним Империя пала. Мне, православному священнику, христианину, довольно многое здесь очевидно. Не экономические и не политические причины были тогда главной трагедией, но готовность обольщенных роскошью людей ради царства земного поступиться Царством Небесным. История всегда терпеливо и мудро учит нас, желая, чтобы мы не повторили тех страшных ошибок, о которых теперь можем только рассуждать. Для живых, пребывающих в суете и томлении духа, дабы отрезвить и направить нас к несравненно большей и величайшей жизни, Господь являет миру святых и прежде всего мучеников – свидетелей Христовых, кто подвигом свом вдохновляет и отрезвляет нашу немощь. 

    Константинополь… Для меня необычайно это слово, этот город, построенный святым императором Константином. Он никогда не станет Стамбулом и никогда не будет турецким городом. Это город и столица православного мира, находящийся, как и вся земля Понта и Каппадокия, под оккупацией варваров, сквозь вериги блистающий Святой Софией и необыкновенным духом христианской истории. И Святая София была и есть кафедральный храм православного мира, который непременно будет освобожден, в его стенах и поныне слышится Божественная литургия!  Поезжайте сегодня на так называемые курорты Турции или в сам Константинополь. Заботливые и услужливые гиды будут вам представлять византийские дворцы, храмы и театры, а за вход в Святую Софию возьмут десять долларов. Они покажут вам все то, что имеет исключительное отношение к эллинской культуре и христианству на этой земле. Только своего, турецкого, показать им нечего. В самом Константинополе что ни древняя мечеть – то обращенный православный храм. Все то древнее, что открыто на этой земле – это памятники древнейших цивилизаций, которые не имеют никакого отношения к турецкой истории и культуре.

    Пять столетий Османская империя совершала геноцид христианских народов, пять столетий лилась кровь греков и попирались всякие права христиан. В одну ночь вырезалось население целых городов, и последний из них Смирна в 1922 году. 

    Во вторник 29 мая 1453 года пал Константинополь. Это одна из самых поворотных дат мировой истории. Началась новая эпоха для Церкви и народа. Со времен халифа Омара и первых исламских завоевателей мусульманская традиция предписывала должным образом обращаться с покоренными народами. Если город или область сдавались добровольно, они не подлежали разграблению. Но если же город взят штурмом, то его обитатели не имели никаких прав, а солдаты-завоеватели имели право на три дня неограниченных грабежей, все храмы и здания становились собственностью султана. Константинополь сопротивлялся до последнего, и сам император Константин XI Палеолог пал с оружием в руках вместе с простыми солдатами в бою. Участь столицы империи, где была сосредоточена пятая часть богатств мира, была предрешена.

    Дикие толпы грязных дикарей, водимые султаном Мехмедом, хлынули в город в поисках добычи и наслаждений. Они не верили, что сопротивление уже подавлено, и убивали на улицах всех, кто попадался им – мужчин, женщин, стариков, детей. Кровь уже не впитывалась землей, стояла лужами и стекала с холмов Петры, окрашивая воды Золотого Рога. Вскоре вся эта масса нелюдей кинулась грабить все. Они врывались в храмы, во Влахернский дворец и хватали своими мерзкими лапами все, что блестит, обдирая с икон оклады, отрывая драгоценные переплеты книг в библиотеках, выдирая из стен куски мрамора и мозаик, набивали мешки церковными облачениями и всем, что можно унести. Книги, знаменитые библиотеки, собираемые столетиями, хранящие невероятный запас научных ценностей, были уничтожены и затоптаны в грязь. Жителей уводили в рабство, десятками связывая как личную добычу. Храмы осквернялись. 

    Знаменитая церковь Спаса в Хоре подверглась страшному кощунственному злодеянию и разграблению. В этот храм для поддержания духа защитников города перед самой осадой был принесен образ Пресвятой Богородицы Одигитрия, написанный самим апостолом и евангелистом Лукой. Турки вытащили чудотворный образ из его ризы и раскололи на четыре части.

    Большая часть людей укрылась в Святой Софии, где совершалась литургия. Громадные бронзовые двери храма были заперты, люди в слезах молили о чуде. Но врата церковные были протаранены, и дикари ворвались в храм. Началась невероятная резня, стариков и немощных, кто был непригоден в рабство, убивали на месте, остальных вязали сорванными с женщин платками. Дука так пишет об этот страшном событии: «кто расскажет о плаче и криках детей, о вопле и слезах матерей, о рыданиях отцов кто расскажет? Тогда рабыню вязали с госпожой, господина с невольником, архимандрита с привратником, нежных юношей с девами…, а если они силой отталкивали от себя, то их избивали…Если кто оказывал сопротивление, того убивали без пощады; каждый, отведя своего пленника в безопасное место, возвращался за добычей во второй и третий раз».

    Предание говорит, что священники, совершая службу, не остановили ее, но в последний момент некоторые из них, взяв священные сосуды со Святыми Дарами, направились к алтарной стене, которая открылась, а затем замкнулась за ними; там они останутся до тех пор, пока в соборе вновь не возобновятся христианские богослужения.

    Великая София была обращена в мечеть. В течение нескольких месяцев все представители знатных кругов Византии были казнены. Мехмед решил лишить греков всякой надежды на свободу и восстановление Империи. В городе всюду царила мерзость запустения после погрома, он был полуразрушен. Султан, проезжая по его улицам, прослезился и сказал: «Какой город мы отдали грабежам и разрушению…»

    В 1456 году турками были взяты Афины, к 1460 году было завершено завоевание Пелопоннеса, в 1461 году пал Трапезунд. Всюду культурные ценности уничтожались дикарями, храмы обращались в мечети, люди продавались в рабство. Сумрак великой катастрофы покрыл землю, началась долгая и мучительная ночь веков гонений и свирепой схватки со смертью. Но душа нации билась из последних сил в этой схватке с врагами веры. Гонения возобновлялись с разной силой в разное время, турки преследовали за греческий язык, за проповедь евангельского слова, но существовали тайные школы, в которых священники учили детей языку и культуре, вере и благочестию. Именно усилиями этих подвижников сохранилось все. Через пять столетий гнета и после освобождения от него в XIX веке небольшой части Империи, называемой сегодня Грецией, благодарные потомки поставят на площади Афин памятник Неизвестному священнику.

    Н. Андриотис в своей книге «Криптохристианские тексты» так пишет о ситуации, которая сложилась в народе после того, как турки оккупировали земли Византии: «Религиозную и языковую ситуацию в Константинополе, на греческих территориях (Македония, Фракия, Эпир, Крит) и в землях диаспоры (Понт), в Малой Азии и на Кипре после падения Константинополя можно представить на пятиступенчатой лествице. На самой высоте – те, кто сохранил христианское вероисповедание и греческий язык, святые исповедники. Согласно «Синаксарию новомучеников», от XV века известно девять житий, от  XVI – двадцать два, от XVII – тридцать восемь, от XVIII – пятьдесят, от XIX – пятьдесят восемь. Чуть ниже – туркоязычные христиане, утратившие родной язык, но открыто исповедавшие веру. Далее – тайные христиане, или «криптохристиане», внешне «турки», христиане по вере, совершавшие православное богослужение в катакомбах. Затем – греки, потерявшие веру, но сохранившие язык, и, наконец, отступники, ставшие мусульманами и туркононами. Каждый сделал свой выбор.

    …История показывает, что наибольшее количество святых принесли Церкви эпохи гонений. Однако подвиг исповедничества посилен не каждому. К криптохристианам относятся по-разному: лицемеры, герои, отступники, охранители традиции. Но одному Господу открыты их сердца. Религиозную ситуацию на территориях бывшей Византийской империи после завоевания Константинополя турками можно в некотором смысле сопоставить с послереволюционными годами в России, когда перед каждым человеком, по вере православным, стояла непреложно проблема выбора между отступничеством и исповедничеством, жизненными удобствами и постоянными лишениями, желанием спокойной жизни здесь и сейчас и устремлением к будущей жизни в вечности».

    Безусловно, что греческое население на оккупированных турками землях было притесняемо, но достаточно большие направления в экономике и торговле оставались в руках греков. Особая ситуация складывалась с храмами. Старые, как правило, обращались в мечети. Способ был прост – из квартала, где был тот или иной храм, вытеснялось греческое население, и по причине его отсутствия далее храм обращали в мечеть. Так, резиденция вселенского патриарха перемещалась сначала в церковь Святых апостолов, потом в монастырь Паммакариста и, наконец, был построен храм святого Георгия в самом центре Константинополя, заселенном греками, в Фанаре. Из христиан только представителям духовенства разрешалось отращивать бороды. Кроме того, христиане должны были ходить в особой одежде, они не имели права ездить на лошадях (за исключением патриарха) и носить оружие. Их храмы снаружи не должны выглядеть как культовые здания, колокольный звон был запрещен. Сам патриарх получил титул этнарха или главы христианского народа и нес ответственность за всех христиан в целом и их законопослушание. Турки совершенно без препятствий вмешивались в выборы патриарха, получали с этого денежный выкуп и были заинтересованы в частой смене патриархов. Весьма неблаговидно вели себя и некоторые влиятельные греческие семьи, пытавшиеся манипулировать патриархом, лоббируя свои интересы. Были случаи, когда на патриарший престол один и тот же патриарх входил по два-три раза. Турецкое завоевание в целом поставило Греческую Церковь в условия международной изоляции. 

    Когда таковое положение народа и Церкви стало предельно угнетенным, то началось национально-освободительное движение, которое целью своей не ставило улучшение положения греков и Церкви в Османской империи или изменение государственного строя, но совершенное освобождение от самих поработителей и угнетателей. Национальное собрание Греции в декларации от 27 января 1822 года заявляло, что «война наша против турок никоим образом не основывается на каких-то…бунтарских принципах… она является войной национальной, войной священной…». Исключительно большая роль в национально-освободительном движении принадлежит архиереям, священникам и монастырям. Достаточно вспомнить то, что знамя этой священной войны в день Благовещания Пресвятой Богородицы поднял митрополит Патрский Герман, говоривший соотечественникам: «Геройские сыны геройских отцов! Пусть каждый препояшется мечем своим, потому что лучше пасть с мечем в руках, нежели видеть бедствия отечества и осквернение святыни. Разорвите же оковы, сокрушите иго, которое возложили на вас, ибо мы наследники Божии и сонаследники Христа! Дело, которое вы призываетесь защищать, есть дело Самого Бога!». 

    Патриарший престол в 1821 году, на момент начала восстания в Морее и Молдавии, занимал патриарх Григорий V, человек необыкновенно благочестивейший, мудрый и ревностный в вере. Патриарх родился в местечке Димициана на полуострове Пелопоннес и в миру имел имя Георгий Ангелопулос. В 1785 году он был рукоположен в сан епископа и стал архиепископом Смирны. Именно в это время на Пелопоннесе вспыхнуло так называемое Орловское восстание. Название это оно носило по имени братьев Орловых, которых после взятия русскими войсками Наварино в ходе русско-турецкой войны в 1770 году императрица Екатерина II послала в Грецию для подготовки восстания на Пелопоннесе. Местные разбойники, которых население воспринимало как своих вождей и героев, откликнулись на призыв сбросить турецкое иго, греческие и русские войска даже дошли до Триполи, но потерпели серьезное поражение от албанцев, которыми командывал турецкий военачальник. Вспыхнувшее восстание было подавлено с невероятной жестокостью, в течение почти десяти лет албанцем было позволено безнаказанно разграблять Пелопоннес. Многие из жертв этих репрессий бежали в Смирну. Именно после этого святитель Григорий стал с крайней осторожностью относиться как к туркам, так и к повстанцам. Будучи аскетом, он радел о духовном и материальном благе вверенного ему стада Христова и не доверял скоропалительным устремлениям, поскольку своими глазами видел страдания тысяч ни в чем не повинных людей. Патриархом он был избран в 1797 году и приступил к приведению в порядок пришедшей в полный хаос системы церковного управления. Он постоянно добивался улучшения нравственного состояния клириков, роста православных школ и издательств. Видя подобное патриотическое настроение патриарха, турки сместили его через полтора года и сослали на Афон. Восемь лет Григорий провел в Великой Лавре, а в октябре 1806 года был вновь возведен на патриарший престол. Несмотря на то, что он сдерживал повстанческий дух, турки считали его весьма неблагонадежным, и в 1808 году сослали снова на Афон, где он подвизался в течении десяти лет в монастыре Иверон. Именно там, в 1808 году, его посетил Иоаннис Фармакис, член организации «Филики Этерия», созданной тремя купцами-греками – Николасом Скуфасом, Эммануилом Ксантосом и Афанасием Цакалофом – в России, в Одессе. Причем Скуфас также состоял в революционной организации «Феникс», а последние два были масонами. В разговоре с Фармакисом, посетившем его вторично в 1814 году, патриарх подчеркнул о своем недоверии этому обществу и что никак не может принести клятвенное обещание безоговорочно подчиниться указаниям неизвестных лидеров тайного общества. Следует заметить, что министр иностранных дел России Иоаннис Каподистриас, который впоследствии был первым президентом Греции, также отказался сотрудничать с «Этерией». Впоследствии, не без участия масонов, он был убит самими же греками. В 1819 году Григория снова возвели на патриаршее служение. В 1820 году патриарх был предупрежден послом России, что турки могут обвинить его в измене и что жизнь его находится в опасности. Патриарх ответил так: «Лишь наемник оставляет стадо в минуту опасности; добрый же пастырь всегда готов с радостью положить жизнь за овец».

    Сам патриарх был безусловно посвящен в то, что готовится восстание, безусловно и то, что он всячески поддерживал это. Но важно помнить и о том, что именно патриарх был ответственным перед турками за все, что происходит с христианским населением империи – с одной стороны, и перед своим народом за его собственную жизнь – с другой.

    Когда до Константинополя дошло известие о восстании в Морее, оно привело магометан в ужас и побудило султана Махмуда к зверскому мщению, свирепому и обдуманному. Немедленно были произведены аресты среди греков, подозреваемых в участии деятельности восставших, и значительное число было публично казнено. Патриарх был призван Портой для ответа и объяснений. Сколько слез, сколько страданий в молитве принес в ту ночь святитель, известно одному Богу. Какой ценой можно было остановить резню своего народа и снять подозрения со многих, что можно было сделать, чтобы выиграть время и дать возможность восстанию набрать размах?! И этот святейший человек, патриот своего народа и верный служитель Христов, принес жертву, которая была страшной по своей сути. 11 марта 1821 года патриарх Григорий V издал страшную отлучительную грамоту против восставших и призвал их к повиновению турецкой власти. Грамотой объявлялось проклятие и отлучение всем, кто поднялся против султана и нарушил мир в империи. В заключение грамоты патриарх так взывал к греческому духовенству: «если вы возмутитесь против нашего благодетеля, светлейшего султана, то мы объявляем вас лишенными права отправлять какие бы то ни было должности, силою Всесвятого Духа лишаем вас степени архиерейства и иерейства и считаем вас достойными огня геенского как губителей всего греческого народа». Такое послание святителя привело всех в оцепенение и полное непонимание. Кем могли они, более четырех столетий находившиеся под игом дикарей, претерпевшие поругание веры и святынь, вырезаемые целыми селениями, с отрезанными языками за свою речь, преданные на полное уничтожение Европой, помыслить своего патриарха, вождя своего народа и святителя?! Именно с патриархом связывали они свои чаяния и надежды, именно он был их утешением, именно его десница благословила на освобождение народа восставших! Кроме крайнего недоумения, патриаршие слова практически не возымели никакого действия на восставших. Однако турки на мгновение были обескуражены подобным действием этнарха и пришли в некоторое замешательство по поводу восставших и роли самого патриарха в этом. Именно это позволило на какой-то момент остановить начавшуюся резню, некоторые смогли найти убежище в безопасном месте, некоторые скрыться. Но такое затишье было лишь мгновеньем. Из Константинополя был подан сигнал для массового нападения турок на греков. Султан особым указом призвал мусульман к защите своей веры и каждому из них дал право изливать на греков свою ярость. В столице открылся террор. Солдаты и чернь нападали на греческие дома и людей, подвергали их истязаниям и пыткам, уничтожали целые поселения, с присущей им жестокостью творили расправы над священниками, оскорбляли женщин и детей, везде совершались убийства и грабежи, храмы и монастыри разорялись и осквернялись, был разорен храм Живоносного источника. Турецкий диван (государственный совет) находил самые нелепые предлоги для совершения казней всех известных греков, представителей знатных греческих родов и фамилий. Но самым ужасным событием из эпохи константинопольского террора была казнь вселенского патриарха Григория V.

    Приближалась Пасха 1821 года. Во всю Страстную седмицу люди боялись показаться на улицах города, опасаясь турецкой черни. В ночь Светлого Христова Воскресения патриарх совершал пасхальное богослужение в храме святого Георгия, за службой молилось несколько сот человек, тогда как в былые времена сам двор едва вмещал тысячи молящихся. Повсюду были слухи о готовящейся расправе во время пасхального богослужения.

    Святитель совершал Божественную литургию, лицо его было царственно спокойным и духоносным, весь вид – неземным и исполненным торжества Воскресения Господня. В это время в алтарь вошел турецкий чиновник и передал патриарху требование правительства немедленно явиться в Порту. Патриарх просил оставить его в покое и продолжал совершать литургию. Кто знает то состояние, в которое был погружен патриарх? Мог ли он, убеленный сединами старец, стяжатель Духа Святого, не понимать того, зачем его требуют к султану, посетил ли его человеческий страх, когда видел он наступивший в те дни ад, о ком были думы его и что чувствовало сердце? Не было в нем страха плотского, не было и боязни смерти, но была несомненная вера в жизнь вечную и торжество правды, которую возглашают победным девизом «Христос Воскресе!». Патриарх причастился Святых Христовых Таин,  завершил литургию и вошел в зал патриархии, где его ждал синод и почетные лица. Он спокойно разговелся, каждому благословил красное пасхальное яйцо. Присутствующие были в подавленном мрачном настроении и предчувствовали участь патриарха. Порта назначила нового великого драгомана патриархии Аристарха Ставраки, который уже имел приказание немедленно собрать синод и выбрать нового патриарха. Кир Григорий был спокоен и тверд и увещевал всех забыть в великий день христианского торжества все земные скорби и уповать на Бога. Евангелие, Свет Христов, всегда было и оставалось краеугольным камнем жизни святителя, и мученик словно слышал слова Христовы: «Сказываю же вам: всякого, кто исповедает Меня пред людьми, и Сын Человеческий исповедает пред Ангелами Божиими; а кто отвергнется Меня пред людьми, тот отвержен будет пред Ангелами Божиими. И всякому, кто скажет слово на Сына Человеческого, прощено будет; а кто скажет хулу на Святого Духа, тому не простится. Когда же приведут вас в синагоги, к начальствам и властям, не заботьтесь, как или что отвечать, или что говорить; ибо Святой Дух научит вас в тот час, что должно говорить» (Лк.12:8–12). Патриарх последовал за ожидавшим его турецким чиновником, который привел его в султанский дворец и держал здесь до оглашении имени нового патриарха, которым стал кир Евгений, митрополит Писидийский. Сначала его определили к смещению и ссылке, официальным местом которой был назван Халкидон. За это время присутствовавшие во дворце турецкие чиновники обстоятельно допрашивали патриарха о главных вождях греческого восстания, но никакого ответа не получили. Затем его отвезли в тюрьму Бостадзембаши и подвергли пыткам. Над маститым старцем кощунственно надругались и били его, предлагая отречься от веры и принять ислам. Священномученик отвечал им: «Напрасно трудитесь, патриарх христианский умирает христианином». Из дворца его на лодке отвезли в патриархию, вместе с ним в каике сидели палач и стража. После того, как каик причалил к пристани, патриарха повели в ближайшую кофейню, а палач пошел искать веревку и готовить подмостки для виселицы. Потом стража повела старца к патриаршей церкви. Когда они подходили к воротам, то взору открылась страшная картина – через архитрав ворот патриаршего двора была перекинута веревка, а несколько константинопольских евреев, искавших случая показать ненависть к христианам, помогали палачу в приготовлениях. Христиане стояли в отдалении, и на лицах их было видно выражение страха и печали, которая не смела проявиться ни вздохом, ни слезою. Палач сорвал с патриарха верхнее платье и начал обшаривать карманы. Патриарх стоял величественный и спокойный, взгляд его выражал благость христианина и прощение своим врагам. Когда палач развязал его руки, святитель попросил подождать несколько минут. Кир Григорий перекрестился, стал на колена лицом к патриаршей церкви, совершил свою последнюю молитву. Он боялся бросить свой последний взор осиротелому стаду своему и послать им последнее благословение мученика, дабы не подать повод к обвинению их в воображаемых его преступлениях. Через минуту палач, как зверь, накинул на мученика петлю и проворно сбил подмостки. Мученик висел на воздухе. Двое дьяконов патриарха были повешены рядом со святителем. За ними к месту казни следовали два архиепископа и двенадцать епископов. Р. Уолш, находившийся тогда в Константинополе, писал о смерти патриарха так: «Старика приволокли к воротам и, продев веревку сквозь скобу, соединявшую створки ворот, оставили один на один с агонией смерти. Его тело было измождено воздержанием и иссушено старостью, и ему не хватало веса для того, чтобы смерть могла наступить мгновенно. Страдания патриарха продолжались долго, ни одна дружеская рука не осмелилась прекратить их. Лишь с наступлением темноты тело его перестало биться в конвульсиях». 

    Тело патриарха Григория три дня провисело в петле, над ним была надпись: «Этот отступник есть первый виновник восстания, соучастник и соотечественник бунтовщиков». Всякое сожаление о кончине патриарха влекло жестокое наказание и смерть, за один испуг или невольный вздох при виде тела патриарха многие несчастные сделались жертвою оттоманской мести. Никто из греков не решался явиться к палачу и выкупить тело мученика. Наконец депутация из стамбульских евреев за 800 пиастров купила тело патриарха. Грязные, зловонные и безобразно одетые потомки Иуды-предателя налетели в Фанар, на их лицах была нескрываемая злоба и ненависть к христианам. Они сорвали тело мученика, с восклицаниями дикой радости и проклятиями всех христиан связали его за ноги и влачили по улицам города вокруг христианских церквей. Этих евреев, живших в гетто, Р. Уолш описывает так: «Невежественные и жалкие… они действовали под влиянием страха и собственной тупости, а если и высказывали возбуждение, то лишь для того, чтобы угодить своим жестоким хозяевам, использовавшим евреев всякий раз, когда им нужно было напакостить христианам». По приказанию турок евреи должны были разрубить тело священномученика на части и разбросать по улицам города на съедение собакам. Одни из источников говорит, что грекам удалось выкупить тело патриарха у евреев за 100 000 пиастров и отправить его тайно в Одессу, где оно с величайшими почестями было предано земле. Однако фактически евреям удалось окончательно изуродовать тело святого, после чего они привязали на шею его камень и бросили в бухту Золотой Рог. Несмотря на то, что на шее у него был камень, тело не утонуло. В водах Босфора его заметил капитан русского торгового судна грек Иоаннис Склавас. Он никогда не видел патриарха и лишь по длинным волосам и бороде догадался, что это священнослужитель. Окончательно тело было опознано секретарем бывшего патриарха Софронием, и оно было тайно вывезено в Россию. Несмотря на то, что по прибытии в Одессу со дня мученической кончины прошло более месяца и тело было сильно изуродовано, признаков тления не было. Государь Александр I прислал полный комплект епископского облачения для погребения и распорядился совершить чин погребения патриарха с государственными почестями, что и было совершено 17 июня 1821 года в греческой церкви во имя Святой Троицы. В 1871 году по распоряжению государя императора Александра III тело патриарха Григория V было перевезено из Одессы в Афины. Святитель был прославлен в лике святых Церкви Христовой. Мощи его ныне почивают в саркофаге, в правой стороне Благовещенского кафедрального собора Афин.

    Необыкновенен и велик тот подвиг, который явили многие христиане в те дни – духовенство, миряне. Они и ныне указывают нам, живущим здесь, истинный путь и правду Божию, вразумляют нас, утверждают в вере и укрепляют ей. Мы должны знать своих героев – угодников Божиих и именно им подражать в своей жизни. Прекрасно, когда в том или ином народе есть великие философы, ученые, политики, певцы, но более важно, когда есть те небожители, которые явились носителями образа Христова и молитвенниками нашими у Престола Господня.


    Протоиерей Олег Добринский /Γριγοριαδης/.
    5.12.2006 г.
    https://azbyka.ru/days/sv-grigorij-v-konstantinopolskij

    ***

    Мысли святителя Феофана Затворника
    (Дея. 6, 8-7, 5, 47-60; Ин. 4, 46-54)

    Св. Стефан говорит: "Всевышний не в рукотворенных храмах живет. Какой дом созиждете Мне, говорит Господь, или какое место для покоя Моего?". Только нерукотворенный храм сердца боговместим, как сказал Господь: "кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим" (Ин. 14, 23).

    Как это совершается - непостижимо для нас; но оно так есть, ибо очевидно бывает, что тогда "Бог производит в нас и хотение, и действие по Своему благоволению" (Фил. 2, 13). Не рассуждай и только отдай Господу сердце твое, а Он Сам устроит из него храм Себе, но отдай нераздельно. Если будут части неотданные, то из него нельзя будет устроить цельного храма, ибо одно будет гнило, другое разбито - и выйдет, если только выйдет, храм с дырами, или без крыши, или без дверей. А в таком жить нельзя; Господа в нем и не будет. Только казаться будет, что это храм, а на самом деле какое-то нагромождение.

    ПРАВОСЛАВИЕ.RU
    Категория: Православный календарь. | Просмотров: 279 | Добавил: dad | Рейтинг: 5.0/1
    Всего комментариев: 0
    Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
    [ Регистрация | Вход ]