Приветствую Вас Гость!
Сайт прихода во имя свв. Косьмы и Дамиана при ОКБ 1
Меню сайта
Статистика
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Каталог статей
| Главная » Статьи » Литературная страничка. » Рассказы. |
2 часть.
МОЙ ДУХОВНЫЙ ОТЕЦ АДРИАН. О. Адриан был моим духовным отцом. Конечно, каждую субботу он спускался в монастырь принять исповедь у монахов, но великим удовольствием было посетить его в его пустыньке, и мне часто позволялось подниматься по узкой неровной тропинке среди скал к пустыни св. Епистимии. Привлекал туда не только чудесный вид на горы, который включает расположенную напротив св. Епистимии гору Хорив, пики и скалы, венчаемые вершиной Моисеевой горы. Там наверху есть церковь и мечеть для паломников, а под часовенкой – та самая пещера, где был пророк Моисей, когда Бог говорил к нему и приказал отнести Израильтянам скрижали с 10 заповедями. Сам я поднимался на эту св. гору около 25 раз. Трижды я пытался сосчитать ступени, которые поистине огромны, и дошёл до цифры 3.752 ступени. Около X столетия, как записано в монастырских летописях, монах по имени Моисей пришёл к монастырю св. Екатерины. Он пришёл из Александрии после того, как совершил преступление – убил человека. Он спрашивал, не примет ли его монастырь на покаяние. В те дни великое множество паломников со всего мира приходили туда и с великим трудом взбирались на гору. Поэтому пожизненным покаянием того человека стало сооружение лестницы на вершину горы, чтобы помочь людям. Выражением его покаяния стал более чем 50-летний труд над этой лестницей: вытёсывание огромных камней и укладывание их на соответствующие места. Вскоре по завершении работы он умер, надорвавшись оттого, что столько лет ворочал тяжёлые глыбы. Конечно, мы верим – милосердный Господь даровал ему прощение. Теперь, однако, вернёмся к пустыни св. Епистимии. Подходя к маленькой двери, я очень громко взывал: «Благословением Бога Отца и Господа нашего Иисуса, пожалуйста, откройте мне дверь!» Наша встреча всегда была радостной. У о. Адриана был такой нежный голос… Он был мал ростом и очень аскетичен: он всегда находил, что подарить посетителям на память из своих вещей. Одним из его чудесных умений было рисование, и он создавал изумительные картины – монохромные или чернильные – монастыря св. Екатерины, горы Моисея, пустыни и т.д., а также своей пустыни. Все свои работы он рисовал, чтобы отдать в подарок паломникам, как только они будут закончены. Но, конечно, главным побуждением к посещению о. Адриана была возможность вести духовные беседы. У всякого монаха свой характер и свои проблемы в духовной жизни, а после беседы – шли в часовню на исповедь. Что за дивное чувство было, когда мы входили в эту маленькую часовенку, которой 1750 лет! Поразительно, как в древности умели сложить стену из таких чудовищных валунов. А выйдя на воздух, наслаждаешься ароматом горьких трав, окутывающим горы. Естественно, посещения всегда начинались с предложения чашечки кофе или чая на выбор. Заметим ещё, что он всегда был окружен стаями птиц, которых он кормил, и которые резвились в полном доверии к нему. Обычно, возвращаясь из монастыря, он брал с собой сухой освещённый хлеб, который дома разбивал камнем на мелкие крошки, затем он звонил в колокольчик, и сотни птиц являлись на трапезу. Это было в высшей степени умильное зрелище. Все зяблики были чудесной винно-красной расцветки. Однако, не только птицы были его гостями, очень редкие животные, которые только и живут на Синае, приходили к нему. Это смесь мыши с кроликом, без хвоста, тоже красно-бурого цвета. Он кормил их всех во дворе своей пустыньки. Забавно было видеть: так как птиц прилетало огромное количество, они съедали все крошки очень быстро и спускались к тарелка мыше-кроликов поглядеть, нельзя ли тут чем поживиться, а зверьков прогоняли. Это означало: «Была еда ваша – стала наша». Возле входной двери была небольшая нора, и в ней обитала Маринула («маленькая Мария») – огромная ящерица; она жила там уже много-много лет. Она ела из рук о. Адриана, и он давал ей на маленькой палочке яблоки, груши и другие фрукты. Стоило ему позвать её, она тут как тут, настолько они были близки и дороги друг другу. Окрас у неё тоже был замечательный: голова радужно-синяя, тело зелёное, цвета мха, хвост песчано-коричневый. Изредка приходили даже весьма пугливые каменные к... ни не боялись о. Адриана и подпускали его к себе. Они паслись вокруг пустыньки и, когда появлялся чужой, вожак подавал сигнал тревоги, очень громкий, и в несколько мгновений всё стадо исчезало. Их отношение к о. Адриану было таким, как если бы они считали его одним из них. Ещё одной его чертой было то, что он знал все житие святых и любил рассказывать их паломникам; это он делал очень живо, всегда связывая историю с проблемами, волновавшими его гостей. Люди вразумлялись и обращались к покаянию через его рассказы. Однажды в воскресенье перед тем, как отправиться домой, я пошёл с о. Адрианом в часовенку Епистимии. Дверь её была открыта, так как в пустыни стояла страшная жара, и оказалось, что в церковь залетели 2 горных зяблика. Они, забыв все приличия, устроили там небольшую семейную сцену (или домашнюю ссору); о. Адриан остановился, взял в руку одну птичку и сказал ей: «Как стыдно, что ты так ведёшь себя в церкви. Теперь пойдём к иконе Господа Иисуса Христа и Пресвятой Богородицы просить прощения за столь неподобающее поведение в доме Божием». Птичка глядела на него пугливо и виновато, но оставалась в его руке, в то время как он сделал перед иконами 3 земных поклона, прося прощения. Потом он отпустил птичку наружу, сказав: «Теперь ступай, резвись, но впредь веди себя пристойно в этом святом месте». А сейчас мне хотелось бы рассказать вам о верблюде, который был у меня на Синае. Один мой друг – бедуин давал мне в наём своего верблюда на день в неделю. Звали верблюда – «Слава Божия», «Субхан Аллах» - по-арабски; но как бывает у людей, так и у животных: это имя сокращали до «Собхани» («маленькая слава»). Эта история также связана с о. Адрианом. Бедуина звали Фаранг, у него было шестеро детей в деревне близ монастыря, но обычно он говорил, что имеет семерых. Я как-то говорю ему: «Мне не хотелось бы вмешиваться, но почему вы говорите, что у вас 7 детей, когда у вас их 6?» Он отвечает: «Я не лгу: верблюд – мой седьмой ребёнок». Раз он доверительно обратился ко мне: «Не могли бы вы попросить о. Адриана дать мне чего-нибудь поесть, потому что я беден?» Я взял разрешение у о. Адриана, и мы с бедуином и верблюдом сделали к нему замечательный визит. Это действительно было незабываемое посещение. Не знаю, кто был более счастлив: верблюд, бедуин или я. Конечно, о. Адриан увидел нас издалека, поднимающихся по тропинке, а это был первый визит бедуина к нему. Когда мы приблизились к пустыньке «дверь отворилась, и нам предстал о. Адриан с подносом в руке, полным сухарей. Верблюд сделал поклон и немедленно упал к ногам о. Адриана, и за несколько минут съел целый поднос сухарей. Тогда бедуин сказал о. Адриану: «Ну, теперь вы должны дать верблюду 3 ведра воды, ему нужно попить», так что отцу пришлось трижды сбегать за водой, чтобы набрать и принести вёдра. Собхани выпил воду так быстро, что похоже было, он опасается, как бы кто не украл её. Удовлетворенный бедуин заверил о. Адриана, что верблюд никогда не забудет его доброты и гостеприимства, ибо верблюды никогда ничего не забывают. Мы стали гладить верблюда, а в это время о. Адриан принёс пищу для бедуина. Я не мог поверить моим глазам: он отдал всё, что у него было, целую большую сумку, своему посетителю. Я возразил ему, говоря, что такая расточительность недопустима, но он отвечал: «Это моё дело; Господь печётся обо мне». Потом мы отправились из пустыни с горячей благодарностью за такую любовь и доброту отшельника. Субхани был также возбуждён и счастлив, показывая мне своё хорошее настроение тем, что ловил мои длинные волосы на затылке, губами словно игрушку. Я попросил его вести себя хорошо, хотя несколько побаивался, и он оставил мои волосы в покое. Несколько лет назад, когда моё знакомство с верблюдом насчитывало всего месяц, мы совершали очень долгое путешествие за 70 км к лагерю бедуинов Рихман, который находится на высоте 2500 м в горах. Имя этой горы – Ум Шумар. Пройдя несколько часов, мы сделали остановку на солнцепёке. Бедуин извинился и сказал, что ему пора помолиться. Я осторожно отошёл в сторону и взял в руку верблюжью верёвку. Естественно, я был совершенно спокоен. Вдруг верблюд быстро пошёл на меня, и я зажмурился от страха, думая, что он может откусить мне голову. Само-собой, я стал похож на мраморную статую. Я чувствовал его губы у своей щеки и, хотя не мог видеть себя со стороны, я думаю, что был от ужаса красным, как рак. Фаранг кончил молитву, осмотрелся и весело позвал меня: «Абуна Скандер, открой глаза; то, что случилось, похоже на чудо; верблюд поцеловал тебя в щёку – он тебя любит». Раньше никогда не бывало, чтобы он так быстро подружился с чужим, но я никогда не мог забыть того случая, потому что сердце моё ушло в пятки. Вскоре после этого я смог убедиться в том, какие чудесные манеры у Субхани. Когда мы встречались, он бежал ко мне поцеловать мне руку, ожидая бисквита. Конечно, иногда он уставал, что весьма естественно при хождении вверх и вниз по горам, и тогда он останавливался и не слушался. У меня, к счастью, было средство убеждать его. Я написал красивую песенку и пел её ему. Похоже, он ждал её. Конечно, песенка была на арабском; когда я пел, его уши шевелились. Я мягко поглаживал его по голове, и силы возвращались к нему. Я помню, что в тот раз мы прибыли в Римхан в 2 часа ночи. Мы попросились остановиться в клане бедуинов, все они проснулись и принялись готовить нам замечательное угощение. Главой клана был Шейх-Муса. Там была палатка – дом для ночлега странников. В пустыне весьма холодно, особенно в той местности, и двое бедуинов должны были заботиться о гостях, подбрасывая дрова в огонь, чтобы он не погас. Конечно, все мы были крайне утомлены, но я был так возбуждён, что не мог заснуть, только иногда начинал дремать, немного похрапывая. Сначала бедуины слушали по радио новости, поговорили о политике и – я не верил своим ушам – вдруг заговорили обо мне. Один сказал другому: «Разве Абуна Скандер не удивительный человек? – Но как жаль, что он не мусульманин». Я захрапел громче, чтобы не вызывать подозрений. Утром золотое солнце поднялось над горами; все получили небольшие подарки, а я пошёл прогуляться с ребятишками, которые показывали мне окрестности. Под деревьями у них было особое место для игр. Они хотели показать мне, как они делают хлеб. Это была невинная игра, хлеб, конечно, был не настоящий, а из грязи. Там была маленькая печь и огонь; небольшую лепёшку из грязи поместили в печь и стали выпекать. Все делали вид, что это не игра. Для детей это было что-то вроде церемонии, и они, естественно, ждали одобрения. Я сказал: «Что за аромат, как вкусно!» - и дети развеселились и были так счастливы… Потом они повели меня на экскурсию в скалы и на гору, где они ищут драгоценные камни. В Синайских горах вы можете найти отличный хрусталь чистой воды и дымчатый топаз. Мы обнаружили 6 или 7 камушков, и я был очень доволен. Естественно, я дал ребятам немного денег. Потом они показали мне одну из великих достопримечательностей Римхана – старинное круглое здание с овальной стеной вокруг него. Там сохранились остатки 3-х помещений; этот дом связан с необычной историей, случившейся со св. подвижником Георгием Римханским. Он жил в VII веке и мечтой его жизни было поклониться хоть раз св. Гробу. Бог исполнил это его желание весьма необычным образом. Он был перенесён, как пророк Аввакум к Даниилу, к Гробу Господню в одно мгновение, и Патриарх, заметив его в Церкви, милостиво спросил его: «Откуда ты, отче? Я никогда не видел тебя». Тот смиренно отвечал: «Я отшельник Георгий с Синая из каньона Римхан». Патриарх пригласил его к своей трапезе, но после Литургии отшельник исчез. Св. Георгий снова оказался дома в Синайской пустыне – но его заветное желание было, таким образом, милостиво исполнено Богом. МОЁ ЗНАКОМСТВО С КОПТСКИМИ ХРИСТИАНАМИ. Египет имеет очень древнюю историю, однако, немногие знают, что коптские христиане до сих пор используют в своём богослужении древний язык фараонов, которому приблизительно 5 тыс. лет. Сам я знаю Иисусову молитву на коптском языке. Монастырь св. Екатерины имеет подворье в Каире, и бывая в Каире, я всегда останавливался там на несколько дней. Конечно, я посещал и сам Каир, а также «сукх», т.е. базар. Естественно, меня интересуют монастыри, а в Коптской Церкви они замечательны. Я уже много лет знаком с настоятельницей монастыря св. Марии, история которого уходит в первые века по Р.Х. Величайшее сокровище, которое там имеется – огромная икона Марии, Матери Божией. С помощью этой обители я приобрёл много друзей среди коптов. Например, неподалёку, в старом городе, есть другое сестричество – св. Онуфрия, которое основано в V веке. Целебный источник св. Онуфрия до сих пор сохранился там, его можно увидеть. К нашему времени монастырские здания значительно осовременены и очень красивы. Монахини весьма благочестивы, но, при том, им хорошо известны многие языки и науки. /Однажды, после разговора с настоятельницей первого монастыря/приблизительный перевод/ она дала мне юношу, чтобы он сопровождал меня по всему Египту в качестве духовного компаньона. Он оказался очень способным и закончил своё путешествие ветеринаром. Он был, разумеется, под влиянием своих благочестивых родителей и желал стать монахом. Вместе мы посетили множество монастырей, с целью посмотреть их и решить, какой из них подойдёт ему. Мы прибыли в монастырь св. Антония в пустыне возле Красного моря. Это было моё второе путешествие туда, и монахи были мне знакомы. Естественно, нас сердечно приняли и замечательно разместили. Настоятель назначил нам трапезу в отдельной комнате. Он был очень высоким и чудесным человеком, много лет прожил в Америке. Это было так трогательно. За трапезой он подсел к нам и одарил духовной беседой, и нам так понравились его речи, что мы оказывали им больше внимания, чем еде. Одной из самых замечательных особенностей характера коптов является их простота и смирение, впрочем, за этой простотой таится великая духовная сила. На самом деле, простота есть великая добродетель. Это проявляется в том, чтобы быть просто одетым, например, спят они просто на полу, на циновках, сшитых из финиковых листьев. Некоторые монахи, живущие в монастыре, фактически являются отшельниками, т.к. ночью они бродят по пустыне, читая наизусть всю Псалтирь Давидову. Я слышал, что никакой послушник не может стать монахом, если не знает наизусть всей Псалтири. Поразило меня и то, как строго они соблюдают посты. Юного ветеринара звали Маврикий. Ночью мы, преодолев много тысяч ступеней, поднялись к пещере св. Антония на высоком горном пике. В 5 часов мы достигли вершины. Это был счастливый момент, ибо я очень почитаю прп. Антония. Мой день рождения – 17 января – день его памяти. Через очень узкое отверстие мы проникли в часовенку и помолились, прося благословения этого великого отца пустыни в нашем житии. Было около 6 утра, когда мы услыхали голоса. В Египте прп. Антоний – покровитель детей, поэтому все маленькие и грудные дети должны либо сами взобраться на гору, либо быть принесены своими матерями. И действительно, первым появился мальчуган лет пяти, запыхавшийся и сияющий. Мы обняли его и поздравили с его первенством. Множество матерей с грудными младенцами на руках поднимались вслед за ним, но, так как он пришёл первым, мы хотели дать тому мальчику какой-нибудь приз. Архиепископ на Синае дал мне на прощание пачку печенья. А была среда – день постный. Не задумываясь, я хотел было дать печенье мальчугану, но тот сказал: «Сегодня, отец, постный день, а в печенье есть молоко, которое мне нельзя есть». Мне хотелось поощрить его, и я заметил: «Во всяком случае, ты можешь оставить его до завтра». Вот что мальчик ответил,- я просто не мог поверить своим ушам: «Нет, отче, я не должен даже касаться его. Это искушение». Не забывай, читатель, что этому мальчику было всего 5 лет. Я был потрясён его верой. С моим юным другом мы путешествовали по Египту, и я отметил его отношение к вещам. Раз мы прибыли в Кону, измотанные дорогой, частой сменой такси и палящим солнцем. Мы зашли в маленький коптско- христианский отель с рестораном и сразу спросили, есть ли у них постная пища на обед, т.к. была пятница. Я заказал суп с растительным маслом, ибо я греко-православный христианин, а путешествующим в нашей традиции позволено масло. Но мой друг не согласился. Он сказал: «Это пусть будет вам, а мне достаточно хлеба и воды». Потом мы взяли себе номер. Он не был очень уж чистым, а постельное бельё использовалось, на мой взгляд, уже раз 20. Я был недоволен и заметил, что хотел бы свежие простыни и наволочки. Маврикий заказал их для меня, а о себе ничего не сказал. Я говорю ему: «Как ты будешь спать на такой постели?» Он смиренно отвечал: «Ну, отче, я ведь тоже грязный». Он имел в виду духовную – греховную нечистоту. Меня его смирение заставило устыдиться. На другой день мы отправились в монастырь св. Пахомия, основанный в 315 году, в тот самый год, когда Константин издал Указ о свободе для христиан. Между прочим, прп. Пахомий основал целых 7 мужских и женских обителей. Его строгость была безжалостна. Например, если монах впадал в очень тяжкий грех, он должен был оставить иночество, облечься в мирскую одежду и покинуть монастырь, все его личные вещи сжигались. Особо каралось непослушание. Например, один монах хотел показать себя и сделал больше работы, чем ему было определено; он думал, что настоятель похвалит его. Произошло же как раз обратное, ибо такого рода поступки питают гордость. Итак, прп. Пахомий сказал: «Зачем ты ослушался? Мне не нужно от тебя этой лишней работы; корзины, которые ты сделал, должны быть сожжены, чтобы искоренить твою гордыню. Меня очень тронуло то, что в некоторых монастырях монахи, следуя примеру Господа, умывали мне ноги тёплой водой. Обращение в коптских монастырях отличается такой любовностью, что вы могли бы подумать, что знакомы хозяевам много лет. Я пишу это, думая о монастыре св. Павла, что в 90 км от обители св. Антония на Красном море. Кровли там – просто большие сухие пальмовые листья, а дома – необычайной формы. Изысканные здания не приветствуются в коптском монашестве, потому что они привязывают людей к этой земле, где мы только странники. Таким образом, эта бросающаяся в глаза простота строений – нарочита. Ныне это чуждо нашей традиции, но имеет глубокий духовный смысл – продолжение традиции пустынных Отцов – больше думать о Небе и быть свободным от земных уз. Мой друг Маврикий впоследствии стал монахом в монастыре св. Пахомия, далёком от мест такого рода, где бывают посетители. Простота, о которой мы говорим, не привлекает туристов, туристы хотят восхищаться чем-нибудь блестящим и искусно выполненным; а мы уже знаем, как мудро копты относятся ко всему этому. Ведь, на самом деле, имеет значение то, на что смотрит Бог, - наши сердца и наше (внутреннее?) состояние. В ВАДИ ФАРАН. В Вади Фаран на Синае есть женская обитель с несколькими монахинями. Это очень древний филиал монастыря св. Екатерины. В VI веке там была даже кафедра викарного епископа для Синая. Развалины церкви видны и по сей день. В VII столетии все бедуины были вынуждены принять либо ислам, либо мученическую смерть. В X веке там жил Каирский султан Омар. Его мать была христианкой, но он не любил своей матери и стал весьма фанатичным мусульманином. Он хотел захватить и разрушить монастырь св. Екатерины, как уже опустошил до того многие другие. По милости Божией, в обители св. Екатерины жил один монах – «Соломон». Он был очень мудрым иноком и попытался спасти монастырь. Он поспешно отправился на верблюде в Вади Фаран и убедил султана Омара взять монастырь св. Екатерины под своё покровительство, т.к. пророка Магомета здесь всегда принимали очень радушно. Кроме того, в этой обители находится неопалимая Купина, пред которой Моисей разулся, и Господь говорил там с ним. Монахи согласны были отдать одну из церквей мусульманам под мечеть. Своими доброжелательными и мудрыми речами он добился того, что был составлен мирный договор, и это случилось в Вади Фаран. С того времени церковь св. Василия была переделана в мечеть, прямо напротив Преображенского кафедрального Собора. Раз в неделю несколько монахов доставляют сёстрам провизию на монастырском джипе. Издавна монастырские сады охраняются сторожем. Совсем недавно последний сторож – мр. Мусса – скончался в преклонных летах. Он был человеком дружелюбным и всеми уважаемым; бедуины не воровали фрукты из сада. Сейчас его сын стал сторожем, зовут его – Саидан. Он унаследовал от отца чудесный характер. Я часто встречал его в монастыре, и мы были знакомы. Однажды я приехал на машине в Вади Фаран помолиться в церкви св. прор. Моисея и встретил мр. Саидана, он говорит: «Вы никогда не были у меня дома. Пойдемте со мной сейчас, я представлю вас своей семье и покажу вам мои прекрасные сады. Ещё у нас есть финиковые пальмы, которым не одна сотня лет, целый финиковый оазис; эти пальмы стоят здесь, сколько могут помнить люди. Под ними была битва между Моисеем и амаликитянами. Ученики Моисея поддерживали его руки воздетыми, ибо это был знак молитвы, и в этом положении он поразил врагов». Через несколько минут мы вошли в прекрасные благоухающие сады, и я был представлен семье Саидана. У Саидана было обыкновение победно улыбаться и всегда облачаться в белое одеяние, по-арабски называемое «отличная одежда». Он принёс мне кучу подушек, чтобы отдохнуть, а все члены его семейства принялись готовить мне угощение и свежий жареный кофе, я в это время пробовал его аппетитные фрукты, сидя под пальмами в чудесной обстановке и атмосфере; воздух был полон ароматом цветов и солёной воды. Я наблюдал, как множество людей приходит к этому семейству – дети и взрослые. Очевидно, они покупали овощи и фрукты, уходя с полными корзинами покупок – картофель и других овощей и фруктов. Наконец, обед был готов, и мы расположились под финиковыми деревьями отведать замечательные блюда. Мы приятно общались, а хозяйские дети играли вокруг нас. Самому хозяину было на вид лет 35. До чего приятно вспоминать всё это! У меня было чувство защищенности, и душа моя была совершенно счастлива. Я хочу поведать читателю, что одежды у бедуинских женщин очень красочные, с золотыми монистами на груди, а вот лица они закрывают. Только глаза смотрят на тебя. На руках они носят множество серебряных колец. Всё было так живописно! И каждый говорил весьма благопристойно, спокойным голосом. Также и поведение их было благопристойно и спокойно. Мы общались уже довольно долго, и я решился спросить мр. Саидана: «Можно ли задать вам один вопрос? Это, правда, сродни праздному любопытству, но для меня не лишено интереса. Когда я ожидал вас, сидя здесь и нежась среди подушек, я заметил, что к вам приходит много народу, и каждый что-то покупает у вас, так как я видел, что все уходят с полными корзинами. За какую цену вы продаёте свои овощи и фрукты? Заметно было, что мр. Саидан удивлён, он глянул на меня широко открытыми глазами. Я почувствовал, что сделал какую-то ошибку, и мне стало стыдно. А мр. Саидан говорит: «Отец Александр, как вы могли такое подумать? Я уважаемый мусульманин. Я люблю своих соседей и не продаю ни овощей, ни фруктов. Они все выращены благодатью Божией. У меня в садах большой огород, и всё, что вы видели, выращено там; и благодарение Богу, нашему Творцу, я даю эти продукты в дар своим соседям: все, что им нужно. Таким образом я показываю свою благодарность к Богу, а кроме того, скажу ва по секрету: у нас никто ничего не ворует». Я взял его руку и поцеловал, а в душе подивился, насколько другие люди лучше меня; и я чувствовал, что Сам Господь явил мне доказательство того, что и мусульмане достойны любви как дети Божии. | |
| Просмотров: 419 | |